Живые запасы. Часть 3

По рассказам местного населения, немного дальше от этого места в ущелье Бургунсай есть другая пещера. Надо бы заглянуть в нее.

Короткий осенний день угасал. В ущелье Бургунсай уже легла тень, и солнце золотило вершины коричневых скал. Я облазил все склоны, поцарапал руки, устал. То, что издали казалось пещерами, было лишь нишами со следами ночлегов горных козлов. Наверное, следовало еще обследовать прямой и маленький отщелок. Здесь действительно, как будто зияет отверстие пещеры. Еще раз надо карабкаться на кручу. Сыплются из-под ног камни, катится вниз щебенка.

Пещера оказалась настоящей, хотя и небольшой. Пол ее по колено в гуано, мелких темно-коричневых катышках, сухих испражнениях летучих мышей. Они неприятно пахнут. В пещере необычно тепло. Наверное, от разлагающегося гуано.

В темноте едва различим конец пещеры. Как жаль, что истощились батарейки электрического фонарика. И нет с собой спичек. Есть ли на стенах летучие мыши? Кажется, нет. Пещера необитаема. Может быть, мыши улетели на зиму на юг? Придется побывать здесь еще летом.

Проходят зима и весна. Летом в Бургунсае вместо пещеры я натыкаюсь на браконьеров, убивших молодого горного козла, и, потеряв из-за них весь день, снова откладываю исполнение своего намерения. Наступает осень, за нею приходит зима. Асфальтовая дорога идет мимо Бургунсая. Проезжая по ней, пытаюсь пробраться к пещере. Но на дне ущелья снег по пояс, двести метров пути полностью выматывают силы, показывая бессмысленность затеи.

Кончилась зима, и я опять в Бургансае. Только что отцвели первые вестники весны крокусы. Зеленые полянки засветились желтыми цветками гусиного лука. Чуть-чуть набухли и покраснели почки таволги. Путь кажется длинным. Раздается шорох, на скалистые утесы выскакивают горные козлы, как птицы, проносятся вверх по склону и исчезают.