Органический мир Арктики

Преимущества в высоких широтах относительно архаичных групп над наиболее прогрессивными проявляются на разных таксономических уровнях. В частности, они отчетливы при сравнении соотношения видового богатства трех важнейших групп современного растительного мира - цветковых, мохообразных и лишайников.

По суммарному числу видов в Арктике лишайники и мохообразные в полтора раза превышают цветковые, которых в мировой флоре почти в 5 раз больше. Преимущества адаптивных возможностей мохообразных и лишайников над цветковыми особенно велики в северной полосе Арктики. Так, в полярных пустынях число видов мохообразных в два раза, а лишайников - в три раза больше, чем цветковых растений (Матвеева, 1998).

Не менее яркое подтверждение этих тенденций дают членистоногие, самый большой тип органического мира. Среди наземных артропод Арктики резко возрастает удельный вес классов коллембол и паукообразных, в особенности клещей, в том числе их весьма архаичных групп. В мировой фауне класс насекомых в 17 раз богаче паукообразных и в 160 раз - коллембол. В умеренном поясе (в фауне СССР) - в 17 и 80 раз (см. Скарлато и др., 1994, с изменениями). В тундровой зоне насекомых лишь в три с лишним раза больше, чем паукообразных, и в 10 раз больше, чем коллембол. В полярных пустынях клещи и коллем-болы в совокупности не уступают насекомым, а в наиболее высокоширотных вариантах опережают их по показателям видового богатства (см.: Danks, 1980; Бабенко, Булавинцев, 1997; Макарова, 2002).

Аналогичные соотношения можно проследить и на уровне семейств и порядков (отрядов). Отряд воробьинообразных (Passeriformes), на долю которого приходится более половины ныне живущих видов птиц, составляет всего 29% арктической авифауны, а ржанкообразные (3% класса) - 37%. В северной полосе Арктики ржанкообразные опережают воробьинообразных более чем в два раза. Такие же соотношения прослеживаются и среди гидробионтов. Так, крупнейший отряд пресноводных рыб - карпообразные (Cypriniformes) в Арктике представлен тремя десятками (1,5%) видов, тогда как лососеобразные (Salmoniformes), которые в 8 раз беднее видами и безусловно менее апоморфны - 60 видами (25%). В северной полосе Арктики, в подзоне арктических тундр карпообразные практически отсутствуют.

Вместе с тем, преимущественно морские окунеобразные (Perciformes) представлены в арктической ихтиофауне очень хорошо - примерно 87 видами (Андрияшев, Чернова, 1994), что, однако, составляет всего полтора процента этого гигантского отряда рыб. Положение о больших адаптивных возможностях в высоких широтах относительно примитивных групп организмов иллюстрируется примерами таксонов, представляющих в современной биоте незначительные остатки некогда процветавших древнейших таксонов. Так, в Арктике вплоть до типичных тундр встречается более трети современных видов хвощей (Equisetum) и несколько видов своеобразнейших папоротникообразных - ужовников рода Botrichium (Sekretareva, 1999).

Эти особенности таксономической структуры арктической биоты находят объяснение при анализе жизненных форм, экологофизиологических механизмов и адаптивных стратегий животных и растений Арктики.