Совершенно очевидно, что использовать такие понятия, как «отбор», «микроэволюция», «филогенез» применительно к процессам исторического преобразования сообществ можно лишь в самом общем метафорическом смысле.
Попытки отождествления процессов, происходящих на разных уровнях организации жизни, вполне объяснимы с позиций теории систем (Сетров, 1971). В любых саморазвивающихся открытых системах, находящихся на разных уровнях организации, можно выделить ряд аналогичных этапов и сходных черт внутренней структуры. Однако, допуская аналогии, нельзя переносить закономерности и сущность процесса одного уровня организации на другой.
В ряде случаев внешнее сходство процессов, происходящих в разных сферах развития жизни, может быть весьма значительным. Например, как в морфологии организмов или в таксономическом составе флоры и фауны мы обнаруживаем свидетельства прошлой истории, ранних этапов филогенеза или биотогенеза, так и в структуре современных сообществ можно найти черты архаичности, ранних этапов развития экосистем. При этом фиксируются ситуации, поразительно напоминающие проявление биогенетического закона. Так, сообщества полярной пустыни представляют собой пионерную стадию сукцессии и одновременно отражают в своей структуре ранний этап развития наземных экосистем (см. Чернов, 1984).
В попытках выявить соотношения между процессами временного преобразования сообществ, с одной стороны, и микроэволюции и видообразования - с другой почти не учитывается кардинальная закономерность организации жизни - снижение интегрированности ее форм в системе уровней от молекулярного до биоценотического (подробнее см. Чернов, 1984). Между тем очевидно, что именно степень интегрированности, индивидуальности должна определять специфику развития, эволюции данной формы жизни (Шварц, 1969). И многие крупнейшие авторитеты специально обращали внимание на важность и необходимость учитывать специфическую особенность биоценотического уровня - низкий уровень интегрированности, «системности» (Беклемишев, 1964; Шварц, 1973).