Однако, исходя из данных о скорости накопления наносов в старой пойме представляется, что гологенетические сукцессии обводненных черноольшаников, порожденные этим фактором, должны происходить очень медленно.
Поэтому в ход подобных сукцессий неизбежно должны вмешиваться неоднократные антропогенные нарушения растительности; под их влиянием обводненные черноольшаники будут трансформированы гораздо быстрее, чем успеют полностью осушиться и мезофитизиро-ваться. Следует отметить, что во всех описаниях мезофильных пойменных черноольшаников древостой имеет возраст не старше 50-60 лет. Вероятнее всего, такие леса вторичны по происхождению. Можно обратить внимание и на то, что иногда исследователи, описавшие подобные леса, прямо указывали на их приуроченность к гривам или склонам грив (Матвеева, 1963; Браславская, 2001а).
То же самое можно сказать и о мезофильных черноольшаниках со средневозрастным древостоем, растущих в пойменных понижениях, полностью высыхающих летом. Видимо, там, в отличие от низких грив, эти леса постепенно вытесняют травяную растительность после мелиорации поймы и улучшения условий дренажа, потому что в результате такой трансформации экотопа появляется возможность для приживания на почве семенного возобновления черной ольхи (без формирования у него кобл во взрослом возрасте) и мезофильных трав.
Что же касается наличия быстрого естественного процесса, улучшающего дренаж пойменных понижений и способствующего мезофитизации черноольшаников, то скорее уж следует рассматривать в этом качестве размыв аллювиальных “пломб” на концах старичных и межгривных ложбин в ходе горизонтального смещения русла по пойме, а не аккумуляцию илистого аллювия и торфа.
Кроме того, мезофильными могут быть черноольшаники (Григора, 1976) или сероольшаники (Василевич, 1985; Полозов, Соломещ, 1999), растущие в поймах самых малых рек. Естественным механизмом их мезофитизации является в этом случае длительное сезонное пересыхание водотоков, но эта ситуация не должна рассматриваться как пример сукцессии типичных пойменных лесов.