Основа гипотезы гигантских покровных оледенений

Основа гипотезы гигантских покровных оледенений - представление о том, что эрратические валуны, морены и другие формы рельефа и сопутствующие им отложения обязаны своим происхождением и разносом деятельности ледников. Зародившись на материалах наблюдений Луи Агассиса и некоторых его предшественников в Альпах, эта гипотеза, даже по отношению к оценке деятельности горно-долинных ледников, по сути оказывается чрезмерной.

Она не принимает во внимание то обстоятельство, что и в горных условиях помимо ледников постоянно действуют, а порой и гораздо активнее, совершенно другие факторы: физическое и химическое выветривание горных пород, исходно поставляющее материал для его дальнейшей обработки и транспортировки постоянными и сезонными водными потоками, склоновыми процессами, оползнями, лавинами, селями, сезонными речными льдами и береговыми наледями, эстафетно, год за годом, транспортирующими временно отлагающийся (к концу сезонных и дождевых паводков) материал разрушения горных пород все далее и далее от места его первичного образования.

Один из механизмов образования морен в горных условиях можно наблюдать в результате срыва висячего ледника в Кармадонском ущелье Северной Осетии. По мере его таяния большая часть образованной им морены будет перемещена селевыми потоками на еще более низкие гипсометрические уровни. Спустя тысячелетия, ее наличие вполне может трактоваться как свидетельство крайне низкого расположения ледников на северном макросклоне Главного Кавказского хребта со всеми сопутствующими элементами хорошо знакомых палеоклиматических реконструкций.

Влияние перечисленных выше факторов, постоянно действующих в горах, суммируясь за десятки и сотни тысячелетий, приобретает и соответствующие масштабы, несопоставимые с теми, представление о которых накоплено за краткий период регулярных наблюдений. При понижении базиса эрозии на 130-140 м интенсивность влияния многих из перечисленных факторов существенно возрастала, как и размеры площадей их проявления, однозначно трактуемые с гляциалистических позиций как свидетельства очередного оледенения. Это тем более относится к Скандинавии, где миграции горно-долинных ледников на фоне существенно менявшихся окружающих ее береговых линий создавали интегрированную картину геоморфологической работы как бы единого ледникового купола. Наличие же рядом пульсирующего бассейна (Балтики), границы которого временами были существенно южнее современных, и постоянный из года в год разнос материала разрушения горных пород из Скандинавии на европейские равнины однозначно трактовалось как свидетельство деятельности очередного оледенения.

Еще одним важнейшим положением ледниковой гипотезы является представление о следующей последовательности и обусловленности событий второй половины плейстоцена: очередное катастрофическое похолодание в глобальном масштабе (причины которого до сих пор чисто предположительны) провоцирует очередное гигантское оледенение (по объему значительно превосходящее современные оледенения Антарктиды и Гренландии и расположенное значительно южнее - вплоть до 48° с.ш. в Восточной Европе), которое обусловливает очередную регрессию, забирая у океана необходимую для формирования ледника воду.

На самом же деле (против чего не возражают и сторонники ледниковой гипотезы) события развивались в иной последовательности. Последняя вюрмская регрессия океана начинается около 125 тыс. л.н. и достигает пика к 22 тыс. .л.н. (Брэкер, Ку, 1974; Пуннинг, Раукас, 1985; Данилов, 1998 и др.), причем климат большей части этого времени по многим данным (Громов, 1948; Пидопличко, 1951, 1954; Дорофеев, 1963; Гроссет, 1967; Геологическое,.., 1968; Гричук, 1989; Верещагин, 2002 и др.) был мягче и теплее современного. Наибольшее же похолодание за плейстоцен вообще (Величко, 1973, 1980; Зубаков, 1990; Данилов, 1998 и мн.др.) приходится на 21-17 тыс. л.н. Понятно, что следствие не может на несколько десятков тысяч лет опережать причину.

Все приведенные выше данные позволяют высказать следующее предположение о временной и причинной последовательности событий позднего плейстоцена. На фоне активизации орогенеза и тектоники в позднем кайнозое, обусловленной, по-видимому, процессами в мантии, развивается очередная последняя регрессия уровня океана, и базис эрозии снижается примерно на 130-140 м, что обусловливает увеличение площади материков, активизацию и углубление эрозионного вреза, параллельное нарастание контрастности и континентальности климата (но не столь гипертрофированное, как это представляется гляциалистам, и не в однозначно глобальном масштабе, а достаточно разнонаправленное для различных крупных регионов) и изменение соотношения площадей плакоров и гидросистем, местами некоторое увеличение площади и массы горно-долинных ледников и особенно подземного оледенения в наиболее северных и континентальных районах. Такова последовательность и причинная обусловленность событий на регрессивной стадии, а не наоборот.

На трансгрессивной стадии последних примерно 20 тыс. лет события развивались вспять, но примерно в 5 раз быстрее: площади материков сокращались, климат становился мягче и менее контрастным, преобладающими в развитии рельефа на огромных территориях становились процессы аккумуляции. Биогеографические события - последствия этих изменений -происходили не в столь широких масштабах и не так стремительно, как это представлялось еще совсем недавно.

Итак, геологические и геоморфологические данные свидетельствуют о том, что, так называемые, ледниковые формы рельефа могут иметь и иной (а не только ледниковый) генезис; например, они могут возникать при ледовых экзарации и транспортировке морскими, озерными и речными льдами (Линдберг, 1955; Пидопличко, 1956) или иметь тектоническое происхождение (Чувардинский, 1998; Кузин, 2003). Эти данные в значительной степени разрушают само основание ледниковой гипотезы, а, следовательно, и базирующиеся на ней палеоклиматические реконструкции (Величко, 1973; Изменение климата..., 1999). Но отрицание ледниковой гипотезы и якобы галопирующих в конце плейстоцена катастрофических колебаний климата (Пидопличко, 1954; Линдберг, 1955; Васильев, 1963 и др.) не раскрывает причин коренных перестроек живого покрова на громаднейших территориях, произошедших на протяжении голоцена.

На наш взгляд, для этого необходимо и достаточно исходить из твердо установленного факта колебаний уровня океана, но при этом необходимо также рассмотреть хотя бы основные последствия указанных колебаний для природной обстановки и живого покрова на различных фазах повторяющихся циклов регрессий-трансгрессий в дополнение к сказанному выше. На этом пути мы видим следующий сценарий былых событий.