Преемственность развития флоры и фауны на протяжении всего плейстоцена

При отказе от ледниковой гипотезы перестает быть необъяснимой преемственность развития флоры и фауны на протяжении всего плейстоцена. Обеднение палеоботанических данных за счет древесных видов по периодам «ледниковий» объясняется тем обстоятельством, что на соответствующих им регрессивных фазах и континентализации климата плакоры действительно еще более остепнялись, а лесная растительность сохранялась по поймам, значительно глубже (по сравнению с настоящим временем) врезанных речных долин.

Поскольку при последующей трансгрессии еще более усиливались склоновые процессы, происходило активное погребение палеорусел на фоне все повышающегося базиса эрозии, снос и разрушение большей части фоссилий, а также их переотложение, поэтому даже при выявлении последних они малоинформативны. Следовательно, именно по регрессивным фазам (ледниковьям, по терминологии гляциалистов) мы преимущественно располагаем материалом, характеризующим лишь флору и фауну плакорных местообитаний. Искаженные фаунистические материалы дает и изучение палеолитических стоянок, так как на них в основном накапливались костные остатки видов, которые наиболее интенсивно добывались охотниками. Гораздо более представительны пещерные местонахождения, однако их нет на огромных по площади равнинных территориях. В пользу версии об успешном переживании лесных видов, включая и широколиственные виды деревьев, в течение вюрма на северных территориях свидетельствуют данные о том, что уже в раннем голоцене, около 9 тыс.л.н., на юге Норвегии были обычны смешаные дубовые леса (Хольтедаль, 1958), да и фауна моллюсков того времени у берегов северо-западной Норвегии не соответствовала более холодноводной, чем современная.

Однако помимо косвенных данных, появились непосредственные подтверждения того, что позднепалеолитический комплекс на Среднем Урале (пещера Махневская ледяная, 59°26' с.ш., 57° 41' в.д.) включал в своем составе такие виды, как дикобраз (Histryx vinogradovi) и гималайский медведь (Ursus thibetanus). Одновременно с ними найдены волк, пещерный лев, мамонт, лошадь, благородный олень, лось и бизон (Косинцев, Подопригора, 2003), а сопутствующая фауна того же времени по всему Среднему Уралу включала также следующие виды: донской заяц, заяц-беляк, степной сурок, песец, лисица, бурый медведь, большой и малый пещерные медведи, Martes sp., росомаха, горностай, ласка, европейская норка (?), хорь Putorius sp., пещерная гиена, рысь, шерстистый носорог, северный олень, сайга и овцебык (Косинцев, 2001).

В состав этого комплекса входили также мелкие млекопитающие: бурозубка (Sorex), пищуха (Ochotona), суслик (Spermophillus), тушканчики (Allactaga vl Allactagulus), хомяки и хомячки (Allocricetulus, Cricetulus и Cricetus), лемминги (Myopus, Lemmus и Dicrostonyx), желтая и обыкновенная пеструшки, полевки - лесная, водяная, экономка, узкочерепная, темная и обыкновенная, - а также лесные мыши (Apodemus). П.А. Косинцев и И.Н. Подопригора (2003) считают, что этот комплекс «в палеогеографическом отношении... соответствует широколиственным лесам». Добавим от себя, что исключительно смешаный характер этого комплекса свидетельствует о значительном разнообразии местообитаний Среднего Урала, несомненно включавшего и массивы широколиственных лесов. Авторы указывают также, что «географически ближайшей находкой позднеплейстоценового дикобраза является Алтай (Оводов, устное сообщение), а гималайского медведя - Кавказ (Барышников, 1992)». Однако, недавно гималайский медведь найден в Иркутской области по верхнему течению р. Лена между 54° и 55° с.ш. и, по-видимому, на Алтае (Оводов, 2003). Совместное обитание леммингов вплоть до позднего плейстоцена с дикобразом и гималайским медведем - обитателем широколиственных лесов - ставит под сомнение правомочность использования леммингов как индикаторов чуть ли не арктических условий.