Представления о днепровском оледенении

На первый вопрос этого пункта частично уже дан ответ: более континентальный климат при максимуме регрессии просто неизбежен, но это вовсе не означает наличия какой-то ультразасушливой обстановки. Такого рода представлениям не соответствует и достаточное богатство фауны и имеющиеся данные по некоторым видам.

Именно в позднем вюрме на Самарской луке, наряду с таким характерным для мамонтовой фауны видом, как желтая пеструшка (а немного севернее - и копытным леммингом), была наиболее многочисленна, по сравнению с более ранними и поздними временами, выхухоль. Поскольку этот зверек населяет обычно небольшие, хорошо прогреваемые водоемы с богатой фауной водных беспозвоночных животных, можно полагать, что недостатка в подобных местообитаниях не было. Более того, И.М. Громов (1957), изучавший эту поздневюрмскую фауну, считает, что именно в это время для выхухоли было весьма благоприятным отсутствие сильных и чрезмерно сильных паводков, которые для нее наиболее губительны. Показательно, что в позднем вюрме местная фауна включала и такие виды, как соню-полчка и степного удавчика, которые и сегодня в Саратовском Заволжье не проникают севернее, и что никак не согласуется с представлениями о каком-то невероятно суровом климате в этот период.

По второму вопросу можно лишь добавить, что представления о днепровском языке и о днепровском оледенении базируются исключительно на соответствующей, якобы, морене с определенным включением в нее эрратического материала скандинавского происхождения. Все же другие данные, даже по мнению сторонников ледниковой гипотезы, свидетельствуют о более мягких климатических условиях в это время по сравнению с поздним вюрмом (Величко, 1980 и мн. др.). Генезис днепровской «морены» на самом деле является водным и водно-ледовым (в плане транспортировки и накопления) и связан с громадным пульсирующим водоемом на месте современных Балтийского и Белого морей (Пидопличко, 1956; Афанасьев и др., 1978). На различных этапах своей истории этот водоем мог соединяться с океаном, либо становиться подпрудным (при возникновении последнего на регрессивной фазе Мирового океана, переполнявшие его воды при прорыве на запад сформировали типичную для водопадов ванну глубиной в 250 м, переходящую далее в Норвежский желоб - долину прорыва). Весьма вероятно, что сбросы или даже прорывы вод из указанного бассейна могли осуществляться и на юг в сторону Черного моря.

Именно на регрессивной фазе максимально углубленные и широкие речные долины были каналами проникновения на юг ныне более северных видов. Этому же способствовали господствовавшие на плакорах открытые и полуоткрытые ландшафты степей и лесостепей, а также расширение на юг границ Балтийско-Беломорского бассейна, имевшего на определенных этапах его истории в позднем плейстоцене субарктический гидрорежим. Его климатическое воздействие, однако, могло сказываться в относительно неширокой полосе (примерно до 100 км). В настоящее время значительно севернее, уже за 68° с.ш. аналогичное воздействие Карского моря проявляется на плакорах примерно в тех же пределах (Калякин, 1991).