Жуки-обманщики. Часть 2

Будто поняв причину суматохи, наверх выползла большая волосатая личинка жука-кожееда - приживалка муравьев. Добралась до каши и впилась в нее челюстями. Видимо, не сладко ей жилось в голодающем муравейнике. Но как она поняла муравьиный язык, как узнала, что наверху богатая добыча?

По ветру летят жуки-нарывники и часто садятся на меня. Жуки надоели. Я беру одного и бросаю на кучку муравьев. На этот раз жука сразу заметили, скопились возле него, стали щупать усиками, хватать за ноги челюстями. Жук испугался, скрючился, замер, притворился мертвым. Большеголовый солдат, старый и бывалый, стукнул его челюстями и резко отпрянул в сторону, снова приблизился и опять повторил тот же маневр, продемонстрировал перед всеми отвращение к нарывнику. Это был своеобразный сигнал, который можно было перевести на человеческий язык словами: «для еды негоден!». С таким сигналом я был знаком. Нарывников никто не ест, их кровь ядовита. В подобном положении муравьи-древоточцы заскакивают на несъедобное насекомое и спрыгивают с него. Если пример не понят, сигналящий муравей оттаскивает товарищей от негодной добычи. Почти так же поступает и рыжий лесной муравей. Жест муравья-жнеца менее показателен: ему приходится иметь дело с зерном.

Отвращение к ядовитому жуку продемонстрировали еще два жнеца. Наверное, их поняли, так как толпа муравьев, собравшаяся возле нарывника, рассеялась в стороны. Но наиболее ретивые не угомонились, стали оттаскивать пришельца подальше от жилища. Нашелся еще запоздалый глупышка. Не разобрался, в чем дело, потянул жука в гнездо. Иногда жнецы не прочь похищничать. Но ему не справиться одному!

Жук чувствует опасность, его терзают, куда-то волокут, надо защищаться по-другому, раз не действует притворство. И выпустил из сочленений голеней с бедрами янтарножелтые капельки ядовитой крови. Жнец-солдат случайно притронулся челюстями к капельке, отскочил, затряс головой, стал отчаянно тереться о землю, чтобы снять следы противной жидкости.

К тому времени нарывника оттащили от гнезда и оставили в покое. Он, скрючившись, полежал еще некоторое время, затем мгновенно вскочил на ноги, поднял красные с черными пятнами надкрылья, загудел и понесся по ветру подальше от опасности.