Распевал кто-то один. Ему никто не отвечал. Я осторожно кружил вокруг куста, напрягая зрение, пытался разглядеть загадочного музыканта. Но он, такой осторожный, почуял неладное, замолк.
Остаток дня я прислушивался, не зазвучит ли еще такая же песенка. Ждал и на второй день, но не услышал ничего, не узнал исполнителя.
Жаркий день кончался, когда мы спустились с каменистых гор пустыни Богуты к обширным белым такырам, которые казались необычными и ровными после нагромождений скал. Такыр прорезали полоски редкой растительности, кое-где торчали кустики саксаула. Мы с удовольствием расположились здесь на ночлег, разостлав с радостью постели на гладкой поверхности.
Наступила ночь. На небе загорелись звезды. Пустыня быстро погрузилась в тишину И тогда на ближайшем кустике послышалось отчетливое стрекотание неизвестной кобылки. Музыкант старательно выводил свои нежные трели, посылая сигналы в темноту ночи. Вскоре ему ответил другой.
Кобылки всегда поют днем. А эти завели концерт в темноте! Кто они такие? Сон пропал. Но что можно сделать с карманным фонариком с осевшими батарейками? Да и музыкант был очень чуток, сразу замолкал при моем приближении. А жаль! Так хотелось повидать эту распевающую ночью кобылку.
Когда мы из раскаленной дневным жаром пустыни переехали на Кегенское плоскогорье на высоту около двух тысяч метров над уровнем моря, то сразу же почувствовали свежий и прохладный воздух, хотя ярко светило и жарко грело солнце. Роскошные луга, расцвеченные цветами, обилие зелени, снежные вершины гор - все казалось необычным после сухой пустыни.
Ночевать мы остановились в пологом распадке среди невысоких холмов. На свежем воздухе спалось хорошо. Под утро стало слегка прохладно и, когда забрезжил рассвет, я услышал совсем близко от нашего бивака очень странную песню кузнечика или сверчка. Это был нежный переливчатый негромкий звон, но весьма отчетливый, похожий на колебание струны. Звук продолжался недолго и вскоре замолк.
Я быстро выбрался из спального мешка, схватил полевую сумку, сачок, приготовился, стал ожидать.