Языкан-дальтоник
Кончились дожди, и, наконец, засияло в горах долгожданное солнце. После длительного ненастья природа будто ликовала. Громко пели чечевицы, скрипел без устали коростель, истошными голосами кричали и куковали кукушки.
Среди насекомых царило необычайное оживление, они будто получили сигнал торопиться завершать свои дела. Да и не зря. Очень дождливая весна 1973 года задержала развитие природы.
Я бреду по дороге, присматриваюсь, приглядываюсь.
Озадачил бражник-языкан. Небольшой, с черной перевязью на брюшке, замаскированный, хотя и не совсем умело под шмеля, он то повиснет в воздухе, то ринется вперед, то качнется вбок или назад.
Ему необходим нектар, аппетит у бабочки отличный. Вокруг масса цветов: сверкает синими пятнышками мышиный горошек, желтеет куриная слепота, кое-где красуются золотистые одуванчики, вся в белом цвету, нарядная, как невеста, таволга. Пищи вдоволь, пожалуйста, насыщайся на здоровье, набирайся сил.
Но он, глупенький, не видит мира ярких красок и форм, будто дальтоник, торчит над зеленью, парит без толку над трилистниками клевера и сует хоботок в то место, где сходятся вместе три листочка. Что он там нашел завлекательного?
Срываю эти листики и смотрю на них через лупу. Нет там ничего стоящего для бабочки и непонятно, чем они привлекают дурашку. Бражник же продолжает одно и то же, будто не в силах оторваться от клевера. Быть может, это первое утро в его жизни, и он еще не имеет опыта, инстинкт не пробудился, как следует, не подсказал, как себя вести. Или, быть может, языкан уродливый, не различает цвета, не видит ярких красок, которые создала природа ради него и подобных ему насекомых.
Минут десять я шел по лесной дороге, следил за неразумной бабочкой. А она, не обращая на меня внимания, поглощенная бессмысленным занятием, продолжала летать и тыкала длинный, сильный и прекрасный хоботок в ненужные для него листочки. Постепенно я потерял его из виду. Что с ним будет дальше? Научится ли он уму-разуму? Если нет, то погибнет и не даст потомства. Природа безжалостна к неудачникам.