Полупустыни и пустыни Северного Прикаспия представляют собой своего рода аванпост среднеазиатских пустынь, сравнительно глубоко вдающийся в европейский континент.
Однако было бы ошибочно думать, что на формирование флоры и растительного покрова не оказали влияния другие сопредельные флористические области, входящие, в состав средиземноморско-европейского флористического центра. На возможность и существование такого влияния, как видно из предыдущего, указывали еще Борщов, Краснов, Пачоский 15 другие.
В недавно опубликованной работе И. И. Худякова (1946) сообщается, что им в составе растительности возвышенностей Бес-Шокы и Азгыра обнаружены элементы реликтовой флоры, возраст которых не моложе хвалынского времени. Эта флора, согласно Худякову, состоит главным образом из ксеро-галофитов арало-каспийского и центральноазиатского центров. Кроме того, в сложении растительного покрова Азгыра значительное участие принимают виды средиземноморские и бореально-степные, пришедшие с запада и севера, тогда как в Бес-Шокы они почти отсутствуют. Эти данные вполне подтверждают справедливость отмеченных выше взглядов Борщова, Краснова и Пачоского на генезис флоры Каспийской низменности.
Говоря о ближайших флорогенетических корнях современной растительности Каспийской низменности, следует также иметь в виду постоянную изменчивость природных условий, оказывавших то или иное влияние на трансформацию растительных индивидов — иммигрантов.
Таким образом, в свете имеющихся данных современная флора и растительность Северного Прикаспия являются результатом сложной и длительной перестройки древних флор и возникновения новых на фоне постоянно изменяющихся условий среды.