Ландшафт Поволжья сингильского времени

В районе Узеней, местами, свита опесчаненных глин покрывается так называемым «астраханским горизонтом», состоящим из толщи красновато- и кирпично-бурых глин с обильно рассеянными кристаллами гипса.

Этот горизонт имеет небольшую мощность (не более 10—15 м) и сопоставляется Ф. П. Саваренским (1927) с красно-бурыми глинами, залегающими в основании сыртовых глин Заволжья.

Ландшафт Поволжья сингильского времени, по П. А. Никитину (1933), представляется в виде обширных лугов с водоемами и заболоченными участками, а также зарослями ольхи и ивы. Как полагает Никитин, сингильская флора соответствовала времени довольно холодного и влажного климата и сильного развития деятельности проточных вод, разрушавших почвенный покров и размывавших коренные породы.

Выше сингильских слоев в буровых скважинах астраханского района следует серия темносерых и зеленоватых, часто перемежающихся слоев песчаных глин и песков мощностью до 15 м, образующих так называемый косожский ярус (Православлев, 1934). В естественных выходах по Волге, в низовьях Узеней и р. Урала толща этого яруса носит иловато-песчаный характер и содержит фауну типа ильменей и волжского прибрежья современного Каспия (Adacna, Monodacna, Didacna, Dreissensia, Lithogliphus, Neritina, Valvata, Paludina, Unio, Pisidium, Sphaerium, Micromelania и др.), а также болотно-речную (Anodonta, Limnaea) с остатками растений и костями крупных наземных позвоночных.

В результате палеокарпологического анализа, произведенного П. А. Никитиным, среди собранных в Нижнем Поволжье растительных остатков из слоев ниже хазарского яруса оказалось растений: водных — от 5,6 до 40%; болотных — от 20 до 80%; луговых — от 19,2 до 53,3%. теневых — 52% и древесных — до 6,7%. Вместе с растительными остатками в этих отложениях обнаружены обильные скопления болотно-ильменных моллюсков, иногда позвонков рыб и пр. (Православлев, 1932). Косожская флора имеет ряд общих форм с сингильокой. Обнаружение в растительных остатках косожского времени таких растений, как Potamageton, Scirpus Tabernemontani и Rumex stenophyllus позволило П. А. Никитину (1933) высказать предположение об улучшении условий для жизни растений. Климат становится суше, теплее, а процессы эрозии значительно ослабляются.