Групповой отбор в его надвидовой форме

Другой пример — насекомые-браконьеры. Цветки растений, имеющих узкий в таксономическом отношении круг переносчиков пыльцы, не бросают свою пыльцу на ветер.

Они даже не осыпают ею насекомое с ног до головы. Они экономно локализуют ее на маленьком местечка на теле насекомого, там, где насекомому труднее всего ее счистить,— на мембране, поддерживающей хоботок, на стебельке, соединяющем грудь и брюшко, или на верхней стороне головы [Шванвич, 1956]. Но цветок устроен так, чтобы насекомому не только снять с себя уже прилипшую пыльцу, но и добыть эту драгоценную малость было бы чрезвычайно трудно.

Скаредности растений насекомые противопоставляют «бандитизм». Насекомые-браконьеры отказываются от транспортировки, вспарывают челюстями щели в венчиках цветков и грабят нектар. Индивидуальный отбор поощряет их действия. Ничего преступного в экономии трудовых затрат, в остроумном использовании ротовых частей — инструментов, предназначенных для других операций,— он не находит. Но вид переносчика, отказавшись доставлять по месту назначения пыльцу своего кормильца, лишает его возможности воспроизвести себя. Гибнут оба.

Групповой отбор в его надвидовой форме вынес свой приговор. Растениям не надлежит быть уж чересчур скаредными в использовании пыльцы, им лучше иметь не один, а несколько способов опыления. Насекомым не следует скупиться на трудовые затраты, добывая пыльцу. Чрезмерная эксплуатация и массовое браконьерство запрещены. И тем и другим нужно иметь запас пластичности, разнообразие и изменчивость, его создающую. Отборы — межгрупповой, внутривидной, межвидовой и, наконец, надвидовой — обеспечивают меру и в этом трудном деле.

Серая мухоловка с поражающим упорством выкармливает кукушонка. Что он ей? Он выбросил ее собственных детей из гнезда, он требует все больше и больше внимания к своей особе. Мухоловка идет на все. Как может сохраниться такой инстинкт? Как может он возникнуть? Ведь другие мухоловки не дали провести себя, выкинули яйцо кукушки из гнезда и делу конец. Они — умные — приняли посильное участие в воспроизведении следующего поколения, а она осталась бездетной. Мимикрия яиц кукушки, по размерам, форме и цвету похожих на яйца приемных родителей, неоспоримо доказывает, что птицы различают подлог [Southern, 1954]. Иначе, как могла бы выработаться мимикрия?

Индивидуальный отбор на стороне умных: принимая образ кукушонка, он устраняет глупых. За одно поколение все без исключения дураки должны вымереть и в следующем поколении ни одно яйцо кукушки не будет насижено. Так было бы, буть дети умных умными. Умственные способности наследуются, инстинкт охраны гнезда у птиц — тем более. Но гнездовой паразитизм кукушки сохраняется в течение тысячелетий. Умные рождают глупых. Наследуемость ума мала. Но ведь и сама жестокость наследственной программы могла бы измениться под действием отбора.