Возможность обратимости эволюционного процесса

Концепция Соболева получила поддержку у А. А. Любищева (1925). который также допускал возможность обратимости эволюционного процесса.

Правда, в отличие от Соболева Любищев ограничился декларативными утверждениями, не приведя никаких данных для их обоснования. Такого рода подход к решению проблемы необратимости эволюции не получил распространения в отечественной эволюционной теории. Можно назвать только попытку В. П. Макридина (1955), который стремился в какой-то степени возродить такую точку зрении на примере ринхонеллотипных плеченогих из девона, юры и мела, подвергая сомнению устоявшееся положение об однократном возникновении вида во времени. Чрезвычайно показательна в этом отношении позиция Л. С. Берга, общетеоретические взгляды которого были близки Соболеву и Любищеву. Он пришел к выводу о том, что общая картина эволюции органического мира доказывает справедливость закона Долло, несмотря на существование частных исключений из него (Берг, 1922). Характерно, что его точка зрения не изменилась и после знакомства с вышедшей в 1924 г. обобщающей работой Соболева по данному вопросу.

Тот факт, что попытки ревизии закона необратимости эволюции, предпринятые сторонниками автогенеза, не встретили в нашей стране сочувствия, во многом объясняется влиянием, которое оказали на разработку данной проблемы труды П. П. Сушкина (1915, 1922, 1923а, 1923б). В них доказывалось, что наряду с необратимыми изменениями в эволюции имеют место и процессы, связанные с частичной обратимостью изменений. При этом в отличие от других критиков закона необратимости Сушкин пытался объяснить эти явления с позиции дарвинизма. В качестве примеров, демонстрирующих возврат к предковым признакам, Сушкин приводил данные об особенностях строения задней конечности некоторых птиц — пингвинов и фрегатов, о платибазальности черепа змей, о метонизме черепа у человека, о сохранении жабр взрослыми особями у некоторых стегоцефалов, например двинозавра (Сушкин, 1915, 1923а, 1923б).