В 90-х годах XIX в. началась давно назревавшая ломка морфологического метода и замена его морфолого-географическим.
Систематики высших растений С. И. Коржинский (1892), Р. Веттштейн (VVettstein, 1898), В. Л. Комаров (1901, 1908) обосновали понятие о географической расе как элементарной единице классификации, реально существующей в природе, в противовес морфологическому виду. Таким образом, в понятие вида был введен принцип географичности, согласно которому вид считался единицей, связанной с определенным местообитанием (ареалом). Морфолого-географический метод получил распространение не только в ботанике, по и в зоологии (Семенов-Тян-Шанский, 1910).
Критикуя концепцию морфологического вида, Комаров подчеркивал, что «чисто морфологическое понятие о виде как модели или типе... является абстракцией и при попытке перенести его на живую природу легко переходит в отрицание самого вида» (1912, с. 521). В этой же работе Комаров пришел к важному выводу, что вид — это не теоретическое построение, а явление природы, такое же реальное, как особь. Прежде Комаров (1901) считал реальной географическую расу, а вид отвлеченным типовым понятием. Однако в работе 1912 г. принцип географичности еще не нашел места в определении понятия «вид». Лишь в 1927 г. Комаров выдвинул положение, что «вид — это морфологическая система, помноженная на географическую определенность» (1927, с. 39), известное в научной литературе как «камчатский афоризм».
Практически это означало, что два однородных населения растений, занимающих соседние ареалы, могут быть признаны разными видами, если они различаются хотя бы одним морфологическим признаком. Такая установка выражала прогрессивную тенденцию, так как включала наряду с морфологическим и географический критерий, однако «.. .теоретическая концепция вида, разработанная Комаровым, была здесь сильно обеднена. Физиологический критерий был отброшен, экологический не упоминался, не было ясно указано, что в качестве признака должны избираться только константные образования и т. п.» (Завадский, 1968, с. 76).