Наряду с другими фундаментальными открытиями экспериментальной и эволюционной генетики в 20—40-е годы (открытие малых мутаций, существование в природных популяциях генетического груза и мобилизационного резерва и пр.) выявленные в экспериментах по индуцированному мутагенезу закономерности возникновения наследственных изменений стали генетической основой для построения современной теории эволюции.
И здесь большую роль сыграли работы советских исследователей. Изучение мутационного процесса в СССР велось в непосредственной связи с разработкой эволюционного учения.
Остро стоявшая в 20—30-х годах проблема движущих сил эволюции, в частности факторов наследственной изменчивости, прежде всего стимулировала изучение индуцированного мутационного процесса. Открытие сильного мутагенного действия больших доз ионизирующей радиации не давало ответа на вопрос о происхождении спонтанных мутаций, являющихся основным материалом эволюции. Именно это побуждало искать мутагенное действие более «естественных» агентов, в первую очередь химических веществ, а затем заставило обратиться и к анализу роли физиологического состояния клетки и организма в мутационном процессе. Стремление найти интимную связь между факторами отбора и факторами, вызывающими наследственную изменчивость, привело к разработке физиологической концепции мутационного процесса. Наконец, цоетановка таких проблем, как генетический контроль мутабильности, и особенно эволюции мутабильности, была непосредственно связана с разработкой теории эволюции (см. гл. 8, 17).
Исследования по мутационному процессу и экспериментальному изучению генетики популяций нередко велись в одних и тех же лабораториях, одними и теми же лицами. Можно упомянуть в этой связи лаборатории Дубинина, Гершензона, Серебровского. Интересно, что и в лаборатории Надсона в 30-е годы изучалась конкуренция экспериментально полученных мутантов микроорганизмов в смешанных культурах (Кривиский, Оленов). Все это создавало особо благоприятные условия для синтеза экспериментальной генетики и эволюционной теории.