Возникновение стадиоспецифических рентгеноморфозов

Г. Фризен (1935) впервые в мировой литературе описал возникновение стадиоспецифических рентгеноморфозов у особей, подвергавшихся облучению на различных этапах личиночного развития.

Поставленный им вопрос о природе рентгеноморфозов в дальнейшем был развит в работах В. А. Грацианского (1939), В. В. Солодовникова (1940) и Ю. М. Оленова с соавторами (1959). В этих исследованиях установлены чувствительные периоды, выявлено влияние генотипа линии, использованы различные виды дрозофилы, разобраны вопросы до-зовой зависимости частоты рентгеноморфозов.

Открытие возможности индукции мутаций с помощью рентгеновых лучей показало генетикам во всей реальности влияние факторов внешней среды на хромосому, на ген. От концепции автогенеза пришлось отказаться. Однако вопрос о механизмах спонтанного мутационного процесса, играющего ведущую роль в эволюции, все-таки оставался далеко не решенным.

Самые ранние исследования, выполненные одновременно как в СССР, так и за рубежом, показали крайне незначительную роль существующей на планете космической радиации в обеспечении выявляемого уровня спонтанной мутабильности. Так, В. П. Эфроимсон (1931а, 1931б) продемонстрировал, что под воздействием естественной радиации у дрозофилы возникает лишь 0.001% естественных мутаций. Расчеты, основанные на прямолинейной зависимости частоты мутаций от дозы радиации, показали, что существующий уровень мутабильности у дрозофилы могли бы обеспечить дозы на два-три порядка большие, чем те, которые существуют на поверхности Земли.

В связи с этим большое значение имело исследование мутагенных свойств космических излучений, которое было проведено в 1935 г. (Фризен, 1936). На стратостате дрозофила была поднята на высоту 21—22 тыс. м, однако превышения частоты мутаций по сравнению со спонтанным фоном обнаружено не было. Эти работы следует считать основополагающими в исследовании космических излучений как факторов естественного мутагенеза, где уже в наше время приоритет опять же принадлежит советской науке. Некоторый исторический интерес представляют работы советских генетиков по изучению возможного мутагенного действия температуры, флуктуации которой в природных условиях, как казалось, могли бы обеспечить выявляемый уровень спонтанного мутационного процесса. В работах Эфронисона (1930, 1932) и других авторов (см.: Шапиро, Нейгауз, 1938) не были подтверждены сенсационные данные Р. Гольдшмидта (Goldschmidt, 1929) о сильном мутагенном эффекте температуры. Опыты по воздействию высокой температуры на половой зачаток развивающегося эмбриона (Промитов, 1934в; Лавров, 1935) показали, однако, особую уязвимость наследственной информации на ранних этапах формирования половых клеток.