pitbul-zaprygnul-vverh-pochti-na-45-metra-po-vertikalnoj-stene Посмотрите видео как питбуль допрыгнул до предмета на высоте 14 футов (4, 27 метра)! Если бы проводилась собачья Олимпиада, то этот питбуль...
morskaja-svinka-pigi-zhelaet-vsem-schastlivogo-dnja-svjatogo-patrika С днем Святого Патрика ВСЕХ! И ирландцев и не только ирландцев!
ryba-igla Родиной уникальной пресноводной рыбы-иглы является Индия, Цейлон, Бирма, Тайланд, Малайский полуостров. Достигают 38 см в длину. Принадлежит к...
botsija-kloun Считается, что рыбка боция-клоун (Botia macracantha) появилась в середине XIX века. О данном виде впервые упомянул Питер Бликер (голландский...
gjurza Гюрза (Vipera lebetina) – крупная змея, которая имеет притупленную морду и резко выступающие височные углы головы. Сверху голова змеи...

Ларин пятнистый

Ларин пятнистый

Что значит ларин? По-гречески, значит откормленный жирный. Имеет ли право насекомое, носящее это имя, на такое название Нисколько. Правда, оно брюхато, как все вообще долгоносики, но не больше других заслуживает название толстяка.

Далее: значит прекрасный, изящный. Верно ли теперь назвав ние? Все же нет. Ларин не лишен изящества, но многие жуки-долгоносики превосходят - его по красоте. Ларин—название неподходящее, неопределенное. Только наше незнание вынуждает нас пользоваться такими неопределенными, а часто и бессмысленными названиями. Если бы его крестный отец, будучи более сведущ, дал бы ему имя по его образу жизни, то он назвал бы его: потребитель цветолож артишоков. Действительно, представители рода ларинов помещают свои выводки в мясистых цветоложах чертополоховых растений, каковы: татарник, будяк, колючник, репейник, чертополох и др., которые все по строению и по вкусу более или менее напоминают артишоки.

Надо, впрочем, оговориться для точности: те же чертополоховые растения любимы и некоторыми другими долгоносиками, близкими к тем, историю которых мы собираемся рассказать. Но главными из них и по многочисленности и по росту надо все-таки считать ларинов, по крайней мере в моей местности.

Возле дороги в течение всего лета и всей осени, до наступления морозов, в изобилии встречается самый красивый из южных чертополохов. За свои хорошенькие голубые цветы, собранные в круглые колючие головки, он получил в ботанике название ежевника (Echinops), что намекает на ежа, свернувшегося шариком. Под покровом из цветочков, имеющих форму звездочек, изящный шар его скрывает тысячи жал на своих чешуйках. Когда тронешь его, ничего не подозревая, то бываешь поражен его жестокостью при такой невинной наружности. Листья этого растения, зеленые сверху, белые и мохнатые снизу, по крайней мере, предостерегают неопытного: они вырезаны острыми зубцами, которые оканчиваются чрезвычайно колючими иглами.

Ларин пятнистый (Larinus maculosus Schb.) и его личинки в соцветиях ежевика (Echinops ritro). (По Blanchard)

Рис. 95. Ларин пятнистый (Larinus maculosus Schb.) и его личинки в соцветиях ежевика (Echinops ritro). (По Blanchard)

 

Этот чертополох—наследственное владение пятнистого Ларина (Larinus maculosus Schh.), у которого вся спина покрыта пятнами желтоватого налета. Этот долгоносик очень умеренно поедает листья. Июнь еще не окончился, как он уже нападает для помещения своей семьи на цветочные головки, тогда еще зеленые, величиной с горошину, или, самое большое, с вишню. От двух до трех недель продолжается устройство семьи в шариках, которые с каждым днем становятся все больше и все синее.

При веселом утреннем солнышке сидят мирно парочки насекомых. Здесь происходят неуклюжие ухаживания и любезности, предшествующие свадьбам. Передними лапками супруг обнимает супругу, а задними трет ей бока. Нежные ласки чередуются с резкими толчками. А супруга между тем, чтобы не терять времени, приготовляет своим хоботком углубление для яичка. Эту труженицу даже во время свадьбы не покидает забота о семье.

Для чего может служить долгоносикам их хоботок, этот невероятный нос? Мы сейчас узнаем это подробнейшим образом. Мои пленники под колпаком работают на солнышке, на выступе моего окна. Самец, беззаботный, идет после свадьбы покушать немного, но не цветов, а листьев, от которых он отрывает хоботком небольшие кусочки. Мать остается на месте и продолжает начатую работу. Хоботок ее погружен целиком в круглый комок цветочков и в нем совершенно исчезает. Больше насекомое не делает никаких движений, самое большее, если оно шагнет в том или другом направлении. Она не сверлит хоботком, а медленно вонзает его, причем челюсти, заменяющие ножницы, кусают и режут—вот и все. В конце концов, хобот роет, т.е., пригибаясь к основанию, он рвет и выдвигает немного вверх вырванные цветочки. От этого происходят на соцветии небольшие неровности, которые замечаются в занятых потомством местах. Работа рытья длится добрых четверть часа. После того мать поворачивается, находит кончиком брюшка отверстие проложенного хода и кладет на место яичко. Каким образом? Брюшко ее, слишком толстое и на конце тупое, не может войти в канал и отложить яичко прямо на дно. А потому здесь необходимо особое орудие-яйцеклад, который ввел бы яйцо в требуемое место. Но у насекомого, по-видимому, нет никакого яйцеклада, и все происходит так быстро и скрытно, что я не вижу, чтобы что-нибудь подобное вышло наружу. И все-таки я твердо убежден в том, что для помещения яйца в ямку мать должна иметь какое-то орудие, твердую трубку, которую она держит где-то скрытой. Мы вернемся к этому интересному предмету, когда будут более убедительные примеры.

Одно сведение приобретено: хобот есть орудие для проявления материнских забот. Так как на конце его находятся челюсти и другие ротовые части, то назначение его в том, чтобы есть. Но к этому назначению присоединяется другое—также очень важное—приготовлять помещение для откладываемого яйца. Это орудие, характерное для данного семейства насекомых, т.е. для долгоносиков, так важно, что отец также украшен им, хотя он и не умеет рыть помещения для яичка и хоботок у него меньше, соответственно его более скромному назначению.

Второе: для того чтобы ввести яйца, куда нужно, насекомое обыкновенно обладает особым орудием с двойным назначением—приготовлять помещение для яиц и вводить с его помощью яйца в это помещение. Это мы видим у цикад, кузнечиков, пилильщиков, наездников и др., имеющих на конце брюшка яйцеклады. Долгоносик разделяет эти две работы и для каждой из них имеет особое орудие: впереди одно—хоботок, орудие рытья, а сзади другое—направляющая трубочка, скрытая в теле и выступающая наружу только в момент кладки яйца. Кроме долгоносиков, я нигде не встречал этого странного скрытого приспособления.

Яйцо отложено на место (а это делается очень быстро, благодаря тому, что канал для него приготовлен), мать снова поворачивается к нему, немного утаптывает взрытое место, слегка отодвигает вырванные цветочки и потом удаляется. Иногда она даже освобождает себя и от этих забот. Несколько часов спустя я осматриваю соцветия, в которые отложены яйца. Их можно узнать по увядшим и слегка выступающим пятнам, из которых под каждым скрывается яичко. Концом перочинного ножа я извлекаю увядшие цветочки и у основания их нахожу в маленькой кругленькой ячейке, выгрызенной в срединном цветоложе, довольно большое, желтое, овальное яйцо.

Оно обернуто бурым веществом из омертвевшей растительной ткани и из растительного сгустившегося сока. Это обертка яйца имеет вид неправильного конуса и оканчивается засохшими цветочками. В центре пучка обыкновенно видно отверстие, вероятно отдушина. Число яичек, отложенных в одно соцветие, легко узнать, не вскрывая его. Достаточно сосчитать число желтоватых, неправильно разбросанных пятен на голубом дне. Я нахожу пять, шесть и больше пятен даже на такой цветочной головке, которая меньше, чем вишня. Под каждым пятном—яичко. Одной ли матерью все они снесены? Это возможно, но возможно также и противоположное, так как нередко можно застать двух самок, одновременно кладущих яички на одно и то же соцветие. Иногда места, занятые яичками, почти соприкасаются. По-видимому, мать втыкает свое орудие, не обращая внимания на то, что совсем рядом место уже занято, и вследствие того бывает иногда слишком много сотрапезников на скудном цветоложе синего чертополоха. Здесь только три личинки могут прокормиться, и потому вылупившиеся раньше выживут, а запоздавшие погибнут по недостатку места за общим столом.

Через неделю вылупляются белые, рыжеголовые личинки, большей частью три в одном соцветии. Что есть у них в кладовой? Почти ничего. Ежевник представляет собой исключение среди чертополохов, так как цветы его не имеют мясистого ложа, как у артишока. Цветоложе его имеет вид плотного шарика, едва с горошину, находящегося на кончике стебля. Вот и все.

Скудный, очень скудный запас пищи для трех сожителей, меньший, чем нужно для первых обедов одного из них; да еще эта пища такая твердая и непитательная. А между тем три сожителя в этом крошечном шарике и поддерживающем его стебельке находят пищу и для подкрепления сил, и для роста. Они не грызут нигде в других местах растения, да и здесь едят очень скромно: не съедают, а только объедают шарик. Однако из ничего сделать много, крошками прокормить три, иногда четыре, огромных брюшка—это невозможно. Тайна питания в чем-то другом, а не в исчезнувшем ничтожном количестве пищи. Станем наблюдать повнимательнее.

Я открываю помещение нескольких, уже больших личинок, клад их вместе с жилищами в стеклянные трубочки и долго наблюдаю их в лупу. Мне не удается увидеть, как они грызут шарик или ось его, хотя то и другое уже немного обгрызено. Я считал это ежедневной пищей личинок, а они не откусывают, не отгрызают отсюда ни малейшего кусочка. Самое большое, это если они коснутся там на минуту ртом, но сейчас же и отстраняются, с недовольством и беспокойством. Очевидно, что деревянистая, хотя еще очень свежая, пища не подходит им.

Напрасно в стеклянных трубках, заткнутых мокрой ватой, я держу цветочные головки ежевника в состоянии свежести; мои опыты воспитания ни разу не удаются. Если только соцветия сорваны с растения, то обитатели их погибают от голода. Они чахнут на ложе родимого шарика и наконец погибают, куда бы я их ни поместил: в трубку, бокал или в жестяную коробку. Позднее, когда питание личинок окончится, мне будет, напротив, очень легко сохранять их в прекрасном состоянии и следить, сколько угодно, за их приготовлениями к окукливанию.

Неудача моих опытов доказывает, что личинка пятнистого ларина питается не твердой пищей: ей нужен сок. Она открывает бочонок в своем синем погребе, т.е. прогрызает осторожно ось и середку шарика и из этих поверхностных ранок, которые она обновляет по мере того, как они засыхают, она лижет сок, притекающий постоянно от корней. Пока цветы не сорваны, питательный сок поднимается к ним, и личинка поглощает его; но в сорванном соцветии сок иссякает, и личинка погибает.

Отсюда становится очевидным способ питания. Вылупившиеся на цветоложе личинки размещаются вокруг его оси, причем расстояние между ними зависит от числа их. Каждая личинка отгрызает кусочек кожицы от шарика прямо перед собой и начинает сосать сок, а когда ранка на растении подсохнет, то личинка возобновляет ее. Но все это делается осмотрительно. Серединная колонка и ее головка— главные части цветоложа, и если прокусить их слишком глубоко, то стебель сломается от ветра и жилище разрушится. А потому надо щадить трубы водопровода, если хочешь до конца иметь выделяющуюся из них жидкость в достаточном количестве.

Вследствие того, что личинки ранят растение только слегка, цветы сохраняют хороший вид и распускаются как обыкновенно, только на хорошеньком синем ковре появляются желтоватые пятна, увеличивающиеся с каждым днем. В каждом таком месте, под покровом отмерших цветочков, сидит личинка.

Когда личинка в первый раз начинает есть, то сначала она скусывает с ложа цветочек, а потом уже прокусывает самое ложе. Отделенные цветки, отодвинутые немного назад, остаются нетронутыми в естественном положении. Ничто не сбрасывается на землю. Слюной, скоро твердеющей, оторванные цветочки приклеиваются к основанию так, что соцветие сохраняет вид нетронутого, за исключением желтых пятен. По мере того как личинка растет, она скусывает другие цветочки, так же приклеивает их рядом с прежними, и на соцветии постепенно образуется вид горба.

Так получается спокойное жилище, защищенное от непогод и от солнца, в котором отшельник пьет в безопасности из своего бочонка и становится большим и жирным. Я так и подозревал, что личинка своим искусством пополнит недостающее в помещении яичка. Однако ничто не обличает в личинке пятнистого Ларина искусного строителя. Это маленькая колбаска желтовато-рисового цвета, сильно изогнутая крючком. Ни малейшего признака ног и никаких орудий, кроме отверстия рта и другого, противоположного—на противоположном конце. Видеть ее за работой нетрудно в благоприятное время.

Я полувскрываю несколько ячеек около половины августа, когда личинка, достигнув полного роста, работает над укреплением своего помещения ввиду близкого окукливания (рис. 96). Вскрытые, но прикрепленные к родимому соцветию коконы я кладу в ряд, в стеклянную прозрачную трубку. В состоянии покоя личинка имеет вид крючка, концы которого очень сближены между собой. Я вижу, что время от времени эти концы соприкасаются и тогда образуют колечко. Теперь личинка очень чисто подбирает челюстями с своего заднего отверстия капельку величиной с булавочную головку. Это мутно-белая, липкая жидкость, похожая по виду на смолистые выделения роговидных наростов терпентинного дерева, когда их взломаешь. Личинка смазывает своей капелькой края и щели пролома, сделанного мной в ее жилище. Потом она отрывает от соседних цветов кусочки чешуек и волоски, скоблит ось и донышко соцветия, отскребывает от них крошечные частицы и эти поскребышки накладывает на свежую еще замазку. Сделав это, личинка проворно встряхивается, скорчивается крючком, потом выпрямляется,! катается, скользит по своей хижине для того, чтобы приклеить отложенные материалы и сгладить стены своей круглой спиной. Окончив эту работу, она опять корчится в замкнутое кольцо, появляется вторая белая капелька, с которой повторяется то же, что с первой, и т.д.

Поработав так несколько времени, животное лежит неподвижное по-видимому, оно отказывается от слишком непосильного предприятия. Через двадцать четыре часа открытые коконы все остаются открытыми. Чего не хватает личинке, чтобы заделать отверстие? Не растительных материалов, которых она всегда может набрать вокруг себя сколько угодно. Ей не хватает липкой мастики, завод которой отдыхает. Почему он отдыхает? Да очень просто почему: потому, что соцветие чертополоха сорвано, и сосуды, иссякнув, не доставляют жидкой пищи насекомому.

Что это за липкий сок, которым личинка залепляет отверстие? Я уже сказал, что он появляется в виде матовой капельки на заднем конце ее тела. Затвердев на воздухе, это вещество делается рыжевато-красноватым, как и внутренность ячейки, смазанной им, но в конце концов оно принимает бурый цвет, и в нем заметны бледные частички, остатки вклеенных в него растительных веществ.

Две личинки пятнистого Ларина в коконах на ежевнике

 

Рис. 96. Две личинки пятнистого Ларина в коконах на ежевнике

Перед окукливанием, когда жилище Ларина окончено, оно имеет вид яйцевидной ячейки около 1/3 вершка (15 мм) в длину и около 1/4 (10 мм) в ширину. Оно так прочно, что его трудно раздавить пальцем. Его большой диаметр параллелен оси цветка. Когда (что бывает нередко) три ячейки помещаются на одном основании, то все вместе они походят на плод клещевины с тремя шершавыми орешками. Снаружи гнездо грубое и шершавое: на нем торчат чешуйки, кусочки растения, и в особенности пожелтевшие цветочки. Стены, по преимуществу состоящие из замазки, покрыты внутри красновато-бурым лаком, который делает жилище прочным и непромокаемым. Ячейка, будучи погружена в воду, не пропитывается ею. В общем, ячейка Ларина —удобное жилище, сначала гибкое, как мягкая кожа, почему личинке свободно расти в нем, а потом твердеющее и удобное для спокойной дремоты куколки.

Здесь-то, думал я, взрослое насекомое проведет зиму, защищенное от сырости, еще более опасной, чем холод. Я ошибался. В конце сентября большая часть ячеек пуста, хотя растение, служащее им поддержкой, еще распускает свои последние цветы и находится в хорошем состоянии. Долгоносик совершил все превращения и улетел в своем свежем одеянии, как будто посыпанном мукой, проломав вверху свое жилище, как надрезанный мешочек. Несколько запоздавших жуков еще сидят дома, но также готовы к вылету, что я заключаю по быстроте, с которой они улетают, когда я из любопытства вскрою кокон. С наступлением суровых месяцев, декабря и января, я не нахожу больше ни одной населенной ячейки. Все население их выселилось. Где оно теперь спряталось? Я не знаю этого наверное. Может быть, в кучах камней, или под сухими листьями, или под боярышником в изгородях. Долгоносикам в деревне найдется много мест для удобных зимовок.

Все-таки перед этим вылетом первое мое впечатление было удивление. Покинуть великолепное жилище для случайного убежища, для сомнительной безопасности мне кажется неостроумным. Или у этого насекомого недостаточно осторожности? Нет, у него есть серьезные причины для того, чтобы поскорее переселиться с приближением зимы. Вот в чем дело.

Зимой ежевник—бурая развалина, которую ветер ломает, кладет на землю и обращает в клочки, перекатывая по грязи дорог. В дурную погоду все это совершается в несколько дней. Что стало бы с долгоносиком при этих условиях? Ларин вперед знает, каковы опасности подвижной опоры, инстинктом он предчувствует зиму и ее бедствия, а потому, пока еще есть время, он покидает свою ячейку для устойчивого, неподвижного убежища. Оставление жилища не есть с его стороны смелая поспешность, а напротив, это только предвидение будущего.

Действительно, другой ларин сейчас покажет нам, что если он имеет безопасную опору для ячейки, прочно прикрепленную к земле то он покидает ее только по возвращении весны.

В заключение нужно упомянуть об одном явлении, очень скромном на вид, но очень исключительном, наблюдавшемся мной только один раз. При нашей бедности в знании того, что делается с насекомым при изменении условий его жизни, мы были бы неправы, пренебрегая подобными явлениями. Отведя широкое место анатомии, драгоценному помощнику, что мы еще знаем о животном? Почти ничего. А потому будем собирать хорошо наблюдаемые явления, как бы скромны они ни были.

Вот это мелкое наблюдение. Случайно одно яичко ларина упало с синего соцветия, его обыкновенного жилища, в место прикрепления листа на середине высоты стебля. Допустим, наконец, если угодно, что мать, по неловкости или по невниманию, сама положила его в этом месте. Что станется с яичком в таких условиях, столь далеких от естественных? Вот что я видел. Личинка, верная своим обычаям сделала ранку в стебле, чтобы сосать выступающий сок. Для защиты она построила мешочек, по величине и по форме похожий на тот, который получился бы в естественных условиях. Одной только вещи не хватает у нового здания—покрова из сухих цветочков, которые торчат обыкновенно сверху ячейки. За недостатком цветочков насекомое употребило в дело основание листа одно ушко которого оно вделал в стенку жилища, и для укрепления последнего выгрызло из этого основания, как и из стебля, деревянистые частицы, которые обделало замазкой. Короче говоря, ячейка эта ничем не отличается от обыкновенной ячейки, только поверхность ее не прикрыта цветочками (рис. 97).

Придают большое значение окружающим условиям, как причинам, влияющим на изменения животных. Вот эти окружающие условия налицо. Насекомое поставлено в новые условия, насколько это возможно, и только оставлено на родимом растении,—иначе оно погибло бы. Вместо соцветия из тесно расположенных цветочков у него теперь открытое место прикрепления листа, а вместо нежного материала, грубые зубья листьев чертополоха. И эта глубокая разница в условиях не меняет умения строителя: жилище его построено по обычному плану.

Кокой пятнистого ларина в необыкновенном положении, на листе

Рис. 97. Кокой пятнистого ларина в необыкновенном положении, на листе

 

Этот пример говорит нам следующее: насекомое, могущее приспособиться к новым условиям, работает все-таки по-своему; если же оно не может приспособиться, то погибает скорее, чем изменит свое ремесло.

Еще интересные статьи по теме:
Эмпуза
Эмпуза Море—первоначальный источник жизни хранит еще в своих глубинах те странные сущес
Зеленый кузнечик
Зеленый кузнечик Половина июля. Начинаются каникулы, но в действительности жгучее время года
Дубовый шелкопряд
Дубовый шелкопряд Однажды мальчуган, доставлявший нам репу и томаты, принес мне прекрасный ко
Походы
Походы Гусеницы соснового шелкопряда передвигаются так: где прошла одна, там пройдут и все ос
Линька
Линька Я сейчас видел нечто трогательное: мне удалось проследить последнюю линьку кобылки, вы
Гипноз и самоубийство
Гипноз и самоубийство Нельзя подражать неизвестному—это вполне очевидно. Для того чтобы