pitbul-zaprygnul-vverh-pochti-na-45-metra-po-vertikalnoj-stene Посмотрите видео как питбуль допрыгнул до предмета на высоте 14 футов (4, 27 метра)! Если бы проводилась собачья Олимпиада, то этот питбуль...
morskaja-svinka-pigi-zhelaet-vsem-schastlivogo-dnja-svjatogo-patrika С днем Святого Патрика ВСЕХ! И ирландцев и не только ирландцев!
ryba-igla Родиной уникальной пресноводной рыбы-иглы является Индия, Цейлон, Бирма, Тайланд, Малайский полуостров. Достигают 38 см в длину. Принадлежит к...
botsija-kloun Считается, что рыбка боция-клоун (Botia macracantha) появилась в середине XIX века. О данном виде впервые упомянул Питер Бликер (голландский...
gjurza Гюрза (Vipera lebetina) – крупная змея, которая имеет притупленную морду и резко выступающие височные углы головы. Сверху голова змеи...

Церокома и нарывники

Церокома и нарывники

Ситарисы и майки принадлежат к одному семейству — мелоид, или Майковых (Meloidae). Их странные превращения относятся, вероятно, ко всей этой группе, и, действительно, позднее мне удалось найти еще несколько примеров подобных превращений, один из которых я теперь расскажу.

16 июля 1883 года я рылся с моим сыном Эмилем в куче песчаной земли, где несколькими днями раньше я присутствовал при парализовании богомола тахитом. Цель моя состояла в том, чтобы собрать несколько коконов тахита. Коконы в изобилии появлялись из-под моей карманной лопатки, когда Эмиль подал мне какой-то неизвестный предмет. Увлеченный своими занятиями, я положил находку в ящичек, не обратив на нее особенного внимания. Когда мы отправились домой, я вспомнил о загадочном предмете, так небрежно брошенном в ящик вместе с другими коконами. «Стой, стой, — говорил я себе,— что если это оно? Отчего же нет? Да, конечно, это оно». Потом я вдруг обратился к Эмилю, удивленному моим монологом, со словами: «Друг мой, ты только что сделал великолепную находку — это псевдохризалида какой-то мелоиды. Это драгоценный документ. Посмотрим-ка на него поближе, сейчас же».

Я вынул предмет из ящичка, сдул с него пыль, внимательно осмотрел и нашел, что, действительно, у меня перед глазами была псевдохризалида. Форма ее была мне незнакома. Но это ничего не значит, я не мог ошибаться насчет ее происхождения. Все подтверждало, что это один из последователей ситариса и майки по особенностям их превращений, а то обстоятельство, еще более ценное, что находка помещалась среди норок тахита, указывало мне на совершенно иные нравы.

— Бедный мой Эмиль, хотя очень жарко и мы оба устали, но вернемся все-таки и пороемся, поищем еще. Мне нужна личинка, которая предшествует этой псевдохризалиде, а также мне нужно, если возможно, добыть и взрослое насекомое, которое из нее происходит.

Наше усердие было награждено полным успехом. В той же куче песка мы нашли довольно много псевдохризалид и еще больше личинок, которые были заняты тем, что поедали богомолов, собранных тахитами. От этих ли личинок происходят псевдохризалиды? Было много вероятностей в пользу такого заключения, но было основание и для сомнений. Воспитание личинок дома рассеет это сомнение и заменит его чем-нибудь положительным. Взрослого насекомого мы не нашли ни одного.

Займемся теперь моей двойной находкой (рис. 187). Сначала псевдохризалидой. Длина ее была очень изменчива и колебалась от 8 до 15 мм, а ширина от 3 до 4 мм. Это было неподвижное, упругое тело желтого цвета, гладкое, блестящее, согнутое дугой на нижнюю сторону. Через сильную лупу можно было заметить рассеянные по всей поверхности, очень мелкие, возвышенные и блестящие точки.

 

Вторая личинка и псевдохризалида (ниже) церокомы Шеффера.

Рис. 187. Вторая личинка и псевдохризалида (ниже) церокомы Шеффера. Увелич.

 

На груди выдаются три пары конических бугорков -зачатки будущих ножек. Далее, головная маска, стигматы и боковые валики те же, что у предыдущих псевдохризалид. Личинка, около 12 мм в длину и 3 мм в ширину, почти во всех отношениях похожа на описанную уже личинку рубчатой майки; только ножки у этой короткие, белые, прозрачные, оканчиваются, каждая, слабым коготком; тем не менее, несмотря на их кажущуюся слабость, личинка может хорошо ползать и поддерживать ими поедаемую провизию.

Я воспитывал моих пансионеров в ящичке, разделенном на комнатки бумажными перегородками. Каждое отделение приблизительно равнялось ячейке тахита, было усыпано песком и в него была положена кучка мантисов и загадочная личинка. В этих столовых не раз происходили беспорядки, хотя мне казалось, что я хорошо разъединил сожителей, посадив каждого за отдельный стол. Личинка, окончившая накануне свою порцию, оказывалась на другой день в другом отделении, где участвовала в обеде своей соседки. Значит, она переползла через перегородку, правда, не особенно высокую, или проломала отверстие. Нет сомнения, что эта личинка не такая домоседка, как личинки ситариса и маек. Я представляю себе, что. съев кучу мантисов в одной ячейке тахита, она переселяется в другую, потом в третью и т.д. до тех пор, пока аппетит ее будет удовлетворен. Я говорил о том, как различно число мантисов в ячейках тахита. Меньшее число, наверное, назначается для самцов, тщедушных карликов сравнительно с их подругами; роскошно снабженные ячейки составляют долю самок. Паразитная личинка, на долю которой выпала скудная порция, съев ее, перебирается в другую ячейку. Если ей посчастливится, она удовлетворит свой голод и достигнет полного развития, какого достигает ее раса; если она блуждает, ничего не находя, то будет голодать и останется маленькой. Так объяснялась бы указанная мной разница в величине псевдохризалид, доходившая до того, что одни из них были вдвое меньше других. Большая или меньшая величина паразитов зависела от изобилия или скудости принятой ими пищи.

Я присутствовал при одной линьке. Скинув свою кожицу, личинка явилась в том же виде, как была и до сих пор, без всякого изменения форм, и снова принялась за еду, прерванную сбрасыванием старого платья. Такая линька, повторяется ли она или нет, не имеет ничего общего с теми превращениями, которые мы видели раньше у личинок ситариса и майки и которые так сильно изменяют вид животного.

Десять дней воспитания в ящичке убедили меня в том, что я был прав, приняв паразитную личинку, питающуюся богомолами, за ту, из которой вышла так заинтересовавшая меня псевдохризалида.

Личинка, которой я давал пищи столько, сколько она пожелает, наконец, перестает есть, становится неподвижной, втягивает немного голову и сгибается крючком. Потом кожа ее трескается поперек головы и вдоль спины, измятая кожица сдвигается назад и появляется псевдохризалида. Сначала она такая же белая, как была личинка, но довольно быстро становится желтой, как воск, более яркой на бугорках, которые указывают место будущих ножек и частей рта. Это сбрасывание шкурки, оставляющее тело псевдохризалиды совершенно открытым, напоминает превращение майки и отличается от превращений ситариса, псевдохризалида которого остается обернутой со всех сторон кожей второй личинки, представляющей род совершенно целого мешка.

Вот мелоида, настоящая мелоида, представляющая самое странное явление среди паразитов ее племени. Вместо того, чтобы питаться медом пчел, она питается добычей тахита — богомолами. Впрочем, натуралисты Северной Америки недавно нашли, что личинки некоторых мелоид Соединенных Штатов пожирают яйца кобылок (рис. 188 и 189).

В начале июля следующего года некоторые из моих псевдохризалид растрескиваются поперек задней части головы и вдоль середины всей спины, кроме двух или трех последних сегментов. Из псевдохризалиды выходит третья личинка, которая после простого осмотра в лупу кажется мне, в общих чертах, совершенно тождественной со второй личинкой, поедающей богомолов. Она голая, бледно-желтая, двигается тяжело, обыкновенно лежит на боку, но может держаться и в нормальном положении. Тогда она старается пользоваться своими ножками, но не находит в них достаточной поддержки, чтобы передвигаться. Немного дней спустя она опять впадает в полный покой. Голова ее широкая, округло-четырехугольная; усики трехчленистые, четко видные. Верхние челюсти, с двумя или тремя зубцами на концах, сильные, согнутые, ярко-рыжие. Губные щупальца короткие, трехчленистые. На месте будущих глаз, у основания каждого усика, черная точка. Первое грудное кольцо шире остальных. Ножки короткие, прозрачные, трехчленистые, без конечных коготков.

 

Кобылки (а), кладущие яйца в землю; кубышки с яйцами вскрыты е и d (По Pakkard'y)

Рис. 188. Кобылки (а), кладущие яйца в землю; кубышки с яйцами вскрыты е и d (По Pakkard'y)

 

Стигмат 8 пар, расположенных так же, как у предыдущей формы, т.е. 1-я пара помещается на границе первого и второго туловищных сегментов, прочие — на 7 первых брюшных кольцах; на предпоследнем кольце у второй личинки и псевдохризалиды была 9-я пара стигмат, здесь ее нет. В общем, однако, личинка осталась почти такой же, какой и была.

 

Превращении кантариса (Cantaris rayee). В середине изображена кубышка с яйцами кобылки (выше в естеств. величину и ниже увеличенная) и с молодой личинкой кантариса. (По Riley)

Рис. 189. Превращении кантариса (Cantaris rayee). В середине изображена кубышка с яйцами кобылки (выше в естеств. величину и ниже увеличенная) и с молодой личинкой кантариса. (По Riley)

 

Какое же значение может иметь состояние псевдохризалиды, если, перейдя его, животное опять возвращается к прежнему состоянию? Мне иногда приходит мысль смотреть на псевдохризалиду, как на яйцо высшей организации, начиная с которого насекомое следует обыкновенному порядку превращении, переходя последовательно через состояния личинки, куколки и взрослого насекомого. После первого вылупления из нормального яйца мелоида проходит через личинковый диморфизм антраксов и левкосписов; первая личинка ищет пищу, вторая ее поедает. После второго вылупления, из псевдохризалиды, мелоида начинает обыкновенный ход развития жуков и проходит через состояния личинки, куколки и взрослого насекомого.

Третья личинка живет не долго около двух недель. Кожица ее трескается вдоль спины, сбрасывается, и выступает обнаженная куколка, в которой по особенной форме усиков легко можно узнать род и вид жука. Эти наблюдения второго года плохо кончились: те несколько куколок, которые я получил в середине июня, высохли впоследствии, не перейдя в состояние жуков, а псевдохризалиды, еще остававшиеся у меня, не обнаружили никаких признаков близкого превращения.

Через год наступил новый июнь, а с ним явилась новая третья личинка и потом куколка. Но и во второй раз дальше этой формы развитие не пошло: единственная полученная мной куколка опять высохла. Неужели эта двойная неудача, происходящая, без сомнения, от излишней сухости комнатного воздуха, скроет от нас род и вид мелоиды, поедающей богомолов? К счастью, нет. Загадку легко решить, благодаря странным усикам, которые, как это хорошо заметно на некоторых куколках, оканчиваются неправильными большими пучками - такие пучки я встречал только на усиках самцов церокомы. Можно даже указать их вид и устранить последние сомнения. К счастью, один из моих друзей, доктор Борегар, имел псевдохризалид церокомы Шребера (рис. 190). Приехав в Сериньян с целью научных исследований, он раскапывал у нас норки тахитов и увез в Париж несколько псевдохризалид, питавшихся мантисами. Его опыты были столь же неудачны, как мои, но, сравнивая этих нсевдохризалид с псевдохризалидами церокомы Шребера, он убеждался в самом тесном сходстве между ними, но церокома Шребера (Coerocoma Schreberl Fbr., рис. 191) у нас чрезвычайно редка, между тем как другой вид—церокома Шеффера (С. Schaefleri. L.) встречается часто. Тайна открыта: мелоид, поедающий богомолов, есть церокома Шеффера, которую я в изобилии встречаю весной на цветах иммортелей, вблизи песчаных куч, населенных тахитами.

 

Псевдохризалида (левее), 3-я лячиика (направо вверху) и куколка церокомы Шребера; все слабо увелич., 3-я личинка естеств. величины. (По Борегару)

Рис. 190. Псевдохризалида (левее), 3-я лячиика (направо вверху) и куколка церокомы Шребера; все слабо увелич., 3-я личинка естеств. величины. (По Борегару)

 

Каждый раз при виде их мое внимание привлекает одна особенность: большая разница в величине между представителями даже одного пола. Между самцами, как и между самками, есть такие крошечные экземпляры, длина которых составляет одну треть длины их лучше развившихся товарищей. Причина этого, как я уже сказал, большее или меньшее количество принятой пищи. Такие различия в росте уже одни могут служить признаком паразитизма. Когда мать сама заготовляет провизию или когда личинки умеют добывать ее себе, не обворовывая других, то у всех порции будут почти равные и разница в росте будет заметна только у разных полов. Даже больше: эта разница в росте доказывает паразитизм ненадежный, рискованный, при котором паразиту не обеспечено достаточное количество пищи, что так легко находит ситарис, приносимый пчелой прямо в ячейку с медом. Очевидно, бродяга, вынужденный сам себе добывать подходящий стол, часто голодает.

Для полноты истории церокомы Шеффера недостает описания ее способа несения яиц, описания яйца и первой личинки. С целью получения яиц я задумываю держать живых цероком в неволе, в небольшом террариуме, и выкармливать их. Для сравнения я присоединил к ним еще двух нарывников: двенадцатиточечного и четырехточечного, которые тоже относятся к семейству Майковых, или мелоид. Каждый вид помещен под большой колпак из металлической сетки, который поставлен на вазу, наполненную землей. Посредине этого помещения я поставил склянку с водой, в которой и сохраняется в свежем виде пища. Для нарывника 4-точечного букет полевых вьюнков, с которых насекомое срезает только венчики; нарывнику 12-точечному я заготовляю цветы скабиозы, а церокоме Шеффера — иммортелей. Два последних насекомых грызут преимущественно пыльники, реже — лепестки и никогда — листья.

 

Церокома Шребера — самец

Рис. 191. Церокома Шребера — самец. Увелич.

 

Нарывники цветочный (Zonabris floralis Pall.) и юркий (Z. calida Pall.)

Рис. 192. Нарывники цветочный (Zonabris floralis Pall.) и юркий (Z. calida Pall.). Увелич.

 

Бедные разумом и нравами, эти насекомые совершенно не вознаграждают забот по уходу за ними. Пожевать, заняться любовью, вырыть норку в земле и небрежно отложить туда яички — вот вся жизнь взрослого мелоида. Тупое животное приобретает некоторый интерес только в момент, когда самец старается очаровать свою подругу. Но неволя, по-видимому, тяжело отражается на будущих матерях: не все из них решались спариваться под сеткой. В числе таких были и церокомы; им нужен для этого простор открытого неба, веселье и перелеты с цветка на цветок под лучами горячего солнца. Из всех яиц, собранных мной под колпаком, личинки вылупились только из яиц 12-точечного нарывника. Остальные, вероятно, не были оплодотворены.

Поговорим, в таком случае, о кладке яиц нарывником. У обоих видов она совершается в августе. В земле, под металлическим колоколом, мать роет колодец глубиной сантиметра в два и диаметром, равным диаметру ее тела. Сюда откладываются яйца, что продолжается не больше получаса. Я видел, как у ситарисов кладка яиц длилась 36 часов. Эта быстрота кладки у нарывника показывает, что его семья несравненно менее многочисленна. Потом норка закрывается. Мать сметает вырытую землю передними лапками, собирает ее челюстями и втаскивает в норку, куда сходит по временам, чтобы утоптать землю задними ножками. Так она, постепенно, вполне заравнивает свой колодец.

В то время, как мать предается этой работе, я деликатно, концом пинцета, удаляю ее дюйма на два от норки. Насекомое не возвращается сюда и даже не ищет этого места. Оно вползает на металлическую сетку и начинает вместе с другими кормиться вьюнками или скабиозой, не заботясь больше о своих яичках, помещение которых завалено землей только наполовину. Другая мать, отодвинутая от норки всего на один дюйм, не умеет найти дорогу, или, вернее, и не думает делать этого. Третья, которую я удалил с такой же легкостью, придвинута мной обратно к норке в то время, как она, забыв о ней, карабкалась на сетку. Я приблизил ее головой ко входу в норку. Она стоит неподвижно, как будто в глубоком недоумении, качает головой, пропускает передние лапки через челюсти, потом удаляется и влезает наверх, ничего не предприняв. Во всех трех случаях я должен сам засыпать ямочку. Что же это за материнство, обязанности которого забываются от одного прикосновения пинцета, и что это за память, которую можно сбить, удалив на один дюйм от норки? С этими слабостями взрослого насекомого сравним хитрые махинации первой личинки, которая знает, где находятся припасы, и умеет сама до них добраться. Что же значат в таком случае время и опыт для инстинкта? Новорожденное животное поражает нас своей проницательностью, а взрослое удивляет своей тупостью.

Оба нарывника откладывают каждый около 40 яиц, число умеренное по сравнению с числом яиц майки или ситариса. Яички 12-точечного нарывника белые, цилиндрические, с закругленными концами, в 1,5 миллиметра длины и 1/2 мм ширины. Яички 4-точечного нарывника цвета соломы, овальные, удлиненные, немножко вздутые на одном конце, длиной в 2 мм, шириной немного меньше 1 миллиметра.

Снесенные в конце июля, яйца 12-точечного нарывника начали вылупляться 5 сентября. Первая личинка этого мелоида (рис. 193) представляет собой довольно сильное насекомое, около 2 мм длиной, способное крепко схватывать челюстями, осматривать местность своими большими глазами и передвигаться с помощью своих шести солидных ножек. Я вижу, как она, только что родившись, прекрасно себе шагает по стеклянной трубке. Чего она ищет? Что ей надо? Я предлагаю ей пчелу-галикта, чтобы посмотреть, вползет ли она на нее, как это сделали бы молодые ситарис и майка. На мое предложение не обращают никакого внимания. Моим пленникам нужно нечто другое.

Значит, первичная личинка нарывника не подражает личинкам ситарисов и маек; она не усаживается в пушок своего амфитриона для того, чтобы, пользуясь им как экипажем, быть перенесенной в ячейку с провизией, причем, попав вместо пчелы на муху или на какое-нибудь другое подобное насекомое, что случается с майками и ситарисами, она обрекла бы себя на верную гибель. Если бы со своими 30—40 яйцами нарывник должен был подвергаться таким случайностям, то, может быть, ни одна его личинка не достигла бы своей цели. У такой небольшой семьи способ добывания провизии должен быть более верный. Личинка не должна заставлять кого попало везти себя в ячейки с медом, рискуя никогда не попасть туда; на ее долю выпадает забота самой отыскать себе провизию. Я думаю, что будущие исследования подтвердят это предположение.

 

Тряунгулин, или первичная личинка 12-точечиого нарывника.

Рис. 193. Тряунгулин, или первичная личинка 12-точечиого нарывника. Сильно увелич.

 

В дополнение к вышеизложенной истории паразитизма я сообщу еще несколько моих наблюдений относительно жука-зонита, принадлежащего к тому же семейству мелоид. В нашей местности два вида зонитов попадаются нередко в летнюю жару на цветах чертополоха, это: зонит притуплённый (Z. mutica Scr., рис. 194) и зонит обгоревший (Z. praeusta Fbr.). Первый паразитирует у осмий, именно: у осмии трехзубчатой, гнездящейся в стеблях ежевики, и у осмии трехрогой (а может быть, у латрейлевой), живущей в гнездах халикодомы амбарной, и, кроме того, у антидий воинственной. Из нескольких псевдохризалид, найденных мной разновременно в перечисленных гнездах, мне удалось вывести двух жуков этого вида. Псевдохризалиды обгоревшего зонита я доставал из ватных мешочков наплечной антидий, гнездящейся в ежевичных стеблях; во-вторых, из ячеек шелковистой мегашилы и, в-третьих, из смолистых ячеек воинственной антидий, гнездившейся в пустых раковинах улиток (рис. 195). Второй зонит выходил из псевдохризалид во второй половине июля.

Псевдохризалиды зонитов (рис. 196) обладают особенностью, которой нет у других мелоид, а именно: кожа второй личинки, охватывающая псевдохризалиду как цельный чехол, без всяких отверстий, очень плотно к ней прилегает; еще теснее прилегает к ней изнутри кожа третьей личинки. Только куколка не прилегает к своему покрову. У цероком и маек каждая форма вполне сбрасывает кожицу предыдущей. У ситарисов кожицы эти не сбрасываются и остаются вложенными одна в другую, но между ними остается некоторый промежуток, так, что третья личинка может, если нужно, двигаться и поворачиваться в своей сложной оболочке. У зонита эти кожицы прилегают одна к другой без пустых промежутков. Третья личинка здесь не может двигаться.

 

Зонит притупленный

Рис. 194. Зонит притупленный. Увелич.

 

Вскрытая раковина улитки с гнездом земляной пчелы; внутри виден жук-зонит и пустая шкурка его псевдохризалиды. (По Борегару)

Рис. 195. Вскрытая раковина улитки с гнездом земляной пчелы; внутри виден жук-зонит и пустая шкурка его псевдохризалиды. (По Борегару)

 

Псевдохризалида обгоревшего зонита

Рис. 196. Псевдохризалида обгоревшего зонита. Увелич.

 

Итак, антракс, левкоспис и сапига показали нам явления личинкового диморфизма; у жуков семейства Майковых мы встретились с явлением гиперметаморфоза; организация первой личинки, как тех, так и других, приспособлена к добыванию пищи и сменяется второй личинковой формой, способной только к потреблению пищи. Начиная с этой формы, дальнейшее развитие идет различными путями: у паразитов первой группы вторая личинка превращается непосредственно в куколку; у майковых она проходит, до окукливания, еще через две стадии: через стадию псевдохризалиды и третьей личинки, значение которых является для меня еще непонятным. Личинковый диморфизм представляет собой начало гиперметаморфоза.

Еще интересные статьи по теме:
Выбор пищи
Выбор пищи Когда Брилья Саварэн* создал свой знаменитый афоризм: «Скажи мне, что ты ешь
Агении
Агении По нравам и по инстинкту рядом с пелопеем можно поставить агений, других охотников за
Личинка и кокон
Личинка и кокон Закончим эту главу историей личинки бембекса. Ее монотонная жизнь не представ
Добыча сколий
Добыча сколий Если бы сила была главным систематическим признаком в зоологии, то сколии заним
Кормление личинки и охота
Кормление личинки и охота Недалеко от Авиньона, на правом берегу Роны, против устья Дюрансы,
Сбережение сил
Сбережение сил Какому побуждению повинуется насекомое, когда пользуется запасными силами, дре