Вылупление

Вылупление

В прекрасную солнечную погоду середины июня, около 10 часов утра, совершается вылупление яиц обыкновенного богомола. Единственное место гнезда, через которое выходят молодые насекомые,—это срединная полоса, или выходной пояс.

Под каждым листочком этого пояса медленно начинает выдаваться тупая прозрачная выпуклость, за которой следуют две черные точки—глаза. Новорожденный тихонько скользит под пластинкой и наполовину вылезает наружу. Голова его блестящая, как опал, тупая, вздутая, трепещущая от прилива крови. Остальное окрашено рыжевато-желтым цветом. Сквозь общую рубашечку очень хорошо можно различить большие черные глаза, ротовые части, приложенные к груди, и ножки, вытянутые вдоль тела спереди назад. В общем, за исключением очень заметных ножек, эта форма богомола напоминает немного своей большой головой, глазами, члениками брюшка и ладьеобразной формой тела—первичную личинку цикады, похожую на маленькую рыбку без плавников.

Итак, вот другой пример такой ступени развития, которая живет очень недолго и назначение которой вывести на свободу животное через тесный выход. Эта временная ступень необходима, потому что свободные члены животного представляли бы по своей длине неопреодолимое препятствие для выхода. Из приведенных данных относительно цикады и богомола я вывожу следующий закон. Настоящая личинка у насекомых не всегда выходит прямо из яйца. Если по выходу предстоит особенно трудное освобождение, то настоящей личинке предшествует еще одна ступень, которую я продолжаю называть первичной личинкой и назначение которой состоит в том, чтобы вывести наружу бессильное животное.

Вернемся к нашему повествованию. Под пластинками выходного пояса показываются первичные личинки. В голове личинки совершается сильный прилив соков, которые ее вздувают и превращают в прозрачный пузырь, постоянно трепещущий. В то же время, наполовину высунувшись из-под своей чешуйки, личинка то высовывается вперед, то прячется. Каждое из этих движений сопровождается увеличением головной опухоли. Наконец, передняя часть тела горбится, голова сильно подгибается к груди и рубашечка разрывается на передней части туловища. Личинка бьется, корчится, выпрямляется и постепенно освобождаются из чехла ее ножки и усики. Она прикреплена теперь к гнезду только нитью; еще несколько толчков—и освобождение окончено.

Теперь мы видим настоящую личинку, а на месте первичной остается что-то вроде неровной веревочки, которую колеблет малейший ветерок. Это обрывки выходного кафтана, который грубо сорвала с себя личинка.

Мне не удалось пронаблюдать вылупление богомола бесцветного. То немногое, что я об этом знаю, сводится к следующему: на конце мыска, заканчивающего яйцевую коробочку спереди, видно маленькое, матово-белое пятнышко, состоящее из редкой, непрочной пены. Это круглое отверстие, слегка прикрытое пенистой пробкой, есть единственный выход из гнезда, сильно укрепленного во всех остальных местах. Оно заменяет длинный пояс чешуек, через который выходят личинки богомола обыкновенного. Через это единственное отверстие должны выйти одна за другой личинки богомола бесцветного. Мне не удалось присутствовать при самом выходе, но немного времени спустя после выхода я видел, как возле выходного отверстия висел целый пучок белых кожиц, таких тоненьких, что слабый ветерок их рассеивал. Это также остатки временной одежды, в которую завертывается личинка, чтобы иметь возможность выйти. Время выхода - также июнь.

Вернемся к богомолу обыкновенному. Вылупление всех яиц в гнезде совершается не в один прием, а частями, последовательными роями, которые могут разделяться промежутками в два дня и более. Вылупление начинается обыкновенно в заостренном конце гнезда, наполненном последними яйцами. Такой обратный по времени порядок вылупления, при котором последний вылупляется прежде первого, может быть, зависит от формы гнезда. Суженный конец гнезда более доступен для наружного тепла, и зародыши в нем развиваются раньше, чем в широком, тупом конце, который не так скоро прогревается солнцем.

Иногда, однако, все яйца гнезда, хотя разделившись на части, вылупляются разом. Это поразительное зрелище—выход целой сотни молодых богомолов. Лишь только одно крошечное животное покажет под пластинкой свои черные глазки, как показывается сразу еще множество других. Вылупление распространяется так быстро, что можно подумать, будто какой-то толчок передается по всему гнезду. Почти в одно мгновение вся средняя полоса покрыта новорожденными богомолами, которые шумно двигаются, срывая свои ненужные теперь пеленки. Проворные животные недолго остаются на гнезде. Они падают с него, вползают на соседнюю зелень, и все окончено менее чем в двадцать минут. Общая колыбель затихает для того, чтобы через несколько дней выпустить новое полчище личинок, и так до полного опустошения гнезда.

Множество раз присутствовал я при вылуплении богомолов как в саду, так и в моих садках, где я по наивности думал получше уберечь новорожденных, и всегда после вылупления я видел сцены необычайно жестокого истребления личинок. Самка богомола кладет сотни, тысячи яиц, а остается в живых лишь очень небольшая их часть.

Муравьи с особенным азартом истребляют молодых богомолов. Им редко удается сделать пролом в покрове коробочки—это слишком трудно, и они подстерегают снаружи выход новорожденных. Несмотря на мой ежедневный присмотр, они оказываются непременно у гнезда во время вылупления, хватают личинок, вытаскивают их из чехлов и разрывают на куски. Остается лишь несколько личинок, спасшихся случайно. Будущий палач насекомых, ужас кобылки, страшный пожиратель свежего мяса съедается тотчас после рождения одним из самых маленьких насекомых—муравьем. Но убийства продолжаются недолго. Как только богомол окреп на воздухе и сделался сильнее, муравьи не решаются нападать на него, даже уступают ему дорогу.

Другой любитель нежного мяса новорожденных—маленькая серая ящерица. Узнав, не знаю каким образом, о добыче, она прибегает и концом своего тонкого языка подбирает одного за другим блуждающих маленьких насекомых, спасшихся от муравьев. Проглотив жалкую малютку, ящерица закрывает глаза в знак глубокого удовольствия. Я прогоняю ее, она опять возвращается.

Еще один хищник, самый маленький из всех, но не менее страшный, опередил и ящерицу и муравья. Это маленькое перепончатокрылое, вооруженное яйцекладом,—наездник (Chalcididae), помещающий свои яйца в свежую коробку богомола. Семью богомола постигает та же судьба, что и семью цикады. Паразитная личинка нападает на яйца и истребляет их. Часто я не нахожу ничего или почти ничего в целом гнезде: это наездник побывал здесь.

Свежевылупившаяся личинка богомола белая, с желтоватым оттенком. Вздутость на голове ее скоро уменьшается и исчезает. Цвет личинки скоро начинает темнеть, и через сутки становится светло-бурым. Очень проворный, маленький богомол поднимает свои хищные ноги, открывает и закрывает их, поворачивает голову направо и налево и сгибает брюшко.

Я помещаю под колпак несколько дюжин молодых личинок. Чем кормить этих будущих охотниц? Конечно, дичью. Но какой? Они так малы, что им нужно предложить почти микроскопическую дичь. Я предлагаю им веточку розы, покрытую зеленой тлей. Но толстая нежная вошь, как раз подходящая к слабым силам угощаемых, отвергнута с презрением. Ни одна пленница не дотрагивается до них. Я пробую кормить их самыми мелкими мушками и встречаю тот же отказ. Может быть, им понравится кобылка, любимое блюдо взрослого богомола? После утомительных поисков я набираю того, что мне нужно. Теперь пища их будет состоять из нескольких только что вылупившихся кобылочек, равных по росту моим питомцам. Но последние в страхе убегают при виде этой мелкой добычи.

Чего же вам надо? Может быть, в юности вы любите вегетарианский стол? Попробуем давать им растительную пищу. Но и на этот раз все мои опыты не удаются, и пленницы гибнут от голода.

Эта неудача имеет свою цену. Она, по-видимому, указывает на временный переходный способ питания, которого я не сумел найти. Когда-то мне причинили много неприятностей личинки маек, прежде чем я узнал, что для первой пищи им нужны яйца пчел, медом которых они будут питаться впоследствии. Возможно, что личинки богомола также требуют вначале какой-то особой пищи, соответствующей их слабости?