Превращение

Превращение

Некоторое время нимфа блуждает в поисках за какой-нибудь воздушной опорой: тоненького хвороста, кустика тмина, соломинки злака или тоненькой веточки кустарника. Найдя что-нибудь подходящее, она всползает туда, прочно усаживается головой кверху, уцепившись за опору крючками передних ног, которые замыкаются и уж больше не раскрываются. Остальные ножки, если расположение веточки позволяет это, принимают участие в поддерживании тела. В противном случае довольно бывает и двух крючков. С минуту нимфа отдыхает, чтобы хорошенько утвердиться на месте (рис. 147, фиг. 1 и 2).

На туловище образуется первая трещина вдоль средней линии среднеспинки. Края щели медленно раздвигаются, и начинает виднеться нежно-зеленый цвет насекомого. Почти тотчас же трещина продолжается на переднюю часть спинки и доходит до задней части головы, а к заду проходит через заднеспинку и дальше не идет. Между глазами и впереди глаз головной покров трескается и показываются красные глазки. Зеленая часть, открытая этими разрывами, вздувается и выпячивается, как грыжа, в особенности на среднеспинке (рис. 147, фиг. 3). Это место пульсирует вследствие попеременного прилива и отлива крови. Вот это вздутие, работающее сначала невидимо, образует на покрове личинки трещину по двум скрещивающимся линиям наименьшего сопротивления.

Сбрасывание кожицы делает быстрые успехи. Теперь голова свободна, хоботок и передние ножки мало-помалу выходят из чехлов (рис. 147, фиг. 4). Тело горизонтально и брюшком обращено вверх. Под широко раскрывшейся верхней кожицей показываются задние ножки, которые освободились последними. Крылья вздуваются от прилива жидкости: они еще измяты и похожи на изогнутые дугой культяпки. Для этой первой ступени превращения достаточно десяти минут.

Остается вторая ступень, более продолжительная. Все насекомое свободно, кроме конца брюшка, еще заключенного в чехол. Сброшенная кожица продолжает крепко обхватывать веточку. Отвердев от быстрого высыхания, она сохраняет положение, принятое вначале, и служит опорой для того, что сейчас последует (рис. 147, фиг. 5 и 6).

Удерживаемая кожицей за неосвободившийся еще конец брюшка, цикада опрокидывается отвесно, головой вниз. Она бледно-зеленого цвета, с желтым оттенком. До сих пор скомканные крылья отвисают и растягиваются от прилива соков, которые их наполняют. Теперь наступает время освобождения кончика брюшка. Насекомое выпрямляется и, при помощи большого усилия спины, почти незаметным движением поднимает голову вверх, цепляется передними ножками за сброшенную пустую кожицу и снова принимает начальное положение: головой вверх. Тогда получается новая точка опоры, которая позволяет личинке вынуть из чехла кончик брюшка (рис. 147, фиг. 7 и 8).

Освобождение окончено. Все это потребовало полчаса времени. Вот насекомое совсем вышло из своей шкурки, но как сильно отличается оно от того, чем будет сейчас! Крылья его распустились, тяжелые, влажные, стекловидные, с жилками нежно-зеленого цвета. Переднеспинка и среднеспинка едва оттенены бурым. Остальное тело бледно-зеленое, местами беловатое (рис. 147, фиг. 9). Нужна продолжительная воздушная и солнечная ванна для того, чтобы укрепить и окрасить это хрупкое существо. Проходит около двух часов, не принеся заметных перемен. Прицепившись к прежней кожице только передними коготками, цикада качается при малейшем ветерке, все такая же слабая, все такая же зеленая. Наконец, замечается потемнение, которое усиливается и быстро оканчивается (рис. 147, фиг. 10 и 11). Для этого достаточно полчаса.

Нимфа укрепилась на ветке в 9 часов утра, а цикада улетает на моих глазах в половине первого. Пустая кожица ее остается целая, за исключением одной щели, и так крепко держится на ветке, что непогоды осени не всегда могут сорвать ее оттуда. В течение целых месяцев, иногда целой зимы, еще встречаются кожицы, висящие на веточках в том самом положении, какое приняла нимфа во время превращения.

Следовательно, для превращения нимф надо прицепиться к ветке сначала головой вверх, и иметь внизу свободное пространство, чтобы потом опрокинуться и висеть головой вниз. Посмотрим, что случится, если я искусственно устраню эти условия.

Привязав к одной из задних ножек нимфы ниточку, я подвешиваю ее в стеклянной трубочке. В этом необычном положении, которое держит нимфу головой вниз, тогда как приближающееся превращение требует, чтобы голова была направлена кверху, несчастная нимфа долго бьется, стараясь перевернуться и ухватиться передними крючками или за нить, на которой она висит, или за одну из своих задних ног. Некоторым это удается, они кое-как поднимаются, перевертываются и превращаются. Но другим это не удается, и превращение не совершается. Иногда оно начинается, но не может продолжаться, и цикада погибает. Еще чаще нимфа умирает целая, без малейшей щели на кожице.

Другой опыт. Я кладу нимфу в сосуд с таким слоем песка, по которому она может двигаться. Она ползает, но не может никуда вскарабкаться по скользким стенкам сосуда. В этих условиях пленница умирает, не пытаясь совершить превращение. Но бывают и исключения: я иногда видел, как нимфа совершала превращение на песке, благодаря каким-то особенностям равновесия, которые трудно понять. В общем же можно сказать, что, при недопущении требуемого положения, превращение не совершается.

Эти опыты, по-видимому, указывают на то, что нимфа способна сопротивляться тем силам, которые в ней работают при наступлении превращения. Достигнув зрелости, гороховый или капустный стручок непременно лопается для того, чтобы освободить семена. Нимфа цикады, содержащая в себе вместо зерна взрослое насекомое, может отложить свое превращение до более удобного времени и даже совсем не совершить его, если обстоятельства неблагоприятны. Понуждаемая внутренним переворотом, совершающимся в ней перед превращением, а с другой стороны, предупреждаемая инстинктом, что обстоятельства неблагоприятны, она сопротивляется и скорее умрет, чем вскроется.

Вне моих опытов, в естественных условиях, я не вижу случаев, когда бы нимфа цикады подвергалась опасности погибнуть таким образом. Какая-нибудь веточка всегда найдется вблизи выхода из норки, и тогда освобождение легко совершается в несколько минут. Эта быстрота часто досадовала меня во время моих исследований. Является нимфа, я захватываю ее как раз в то время, как она прикрепляется к веточке. Это был бы для меня интересный предмет наблюдения. Я кладу ее, как она есть, на веточке, в бумажный сверточек и поспешно несу домой. Через четверть часа я дома. Но труд мой пропал: зеленая цикада уже почти окончила превращение. Пришлось производить наблюдения на самом месте находки, не трогая личинку.

Быстрота превращения нимф цикады наводит на вопрос: как могли эти нимфы употребляться в пищу, о чем пишет и Аристотель? Ведь для еды надо наловить их достаточно, и непременно до превращения, а между выходом их из земли и превращением проходит всего несколько минут. Однажды, в жаркое июльское утро, мы всей семьей отправились, чтобы насобирать нимф цикады и попробовать приготовить из них кушанье. За два часа мы смогли набрать только четырех нимф, а нас было пятеро! Чтобы они не превратились, мы опустили их в стакан воды и так принесли домой. Здесь мы изжарили их на прованском масле и принялись пробовать. Оказалось, что они были тверды и сухи так, что их трудно было разжевать. А между тем Аристотель и другие писатели пишут, что личинки эти были одним из лакомых блюд в древности и отличались нежнейшим вкусом. Очевидно, что это ошибка и что знаменитый писатель повторяет в этом случае народные басни. Этому же насекомому, только во взрослом состоянии, простонародье в Провансе приписывает лекарственные свойства. Каждая хозяйка собирает летом и насушивает этих насекомых, а потом дает пить отвар их от всевозможных болезней.