Сбережение сил

Сбережение сил

Какому побуждению повинуется насекомое, когда пользуется запасными силами, дремлющими в нем? Что вызывает их и заставляет проявляться? Осмия без большого труда откроет нам этот секрет. Рассмотрим ее работу в цилиндрическом помещении. Я с большими подробностями описал устройство ее гнезд в кусках тростника и теперь ограничусь тем, что укажу самые существенные черты этого устройства.

Прежде всего, по толщине надо различать три сорта тростинок: узкие, средние и широкие. Я называю узкими те тростинки, диаметр которых как раз достаточен для работы осмии. Ей нужно здесь повернуться на месте, чтобы счистить с брюшка цветневую пыль после того, как она отрыгнула мед в центр собранной уже пыли. Если ширина канала не допускает этого маневра, если пчела должна из него выйти, чтобы повернуться, а потом опять войти туда, пятясь, чтобы в удобной позе заняться счищением пыли, то канал, значит, слишком узок и осмия неохотно поселяется в нем. Средние стебли, а еще более широкие, предоставляют пчеле полную свободу действий; но первые не превосходят ширины ячейки, соответствующей объему будущего кокона, тогда как вторые так широки, что в каждом этаже устраивается несколько ячеек.

Если у осмии есть выбор, то она предпочитает устраиваться в узких тростинках и здесь работа ее сводится к простейшему своему виду, т.е. состоит в разделении канала перегородками на прямолинейный ряд ячеек. Характерной особенностью работы при этих условиях является то, что каждая новая перегородка, отделяющая ячейку, снабжаемую провизией, от следующей, будущей ячейки, устраивается только тогда, когда провизия и яичко уже отложены в первую ячейку.

На первый взгляд эта подробность кажется не заслуживающей никакого внимания, ведь надо же сначала наполнить горшок, а тогда уже запечатывать его. Но осмия, поселяющаяся в тростинке средней величины, другого мнения. Если диаметр тростинки слишком широк для того, чтобы дать возможность насекомому упираться в стены во время срыгивания меда и счищения цветневой пыли, то осмия совершенно изменяет порядок работы: она сначала строит перегородку, а потом снабжает ячейку провизией.

По окружности канала она строит из грязи кольцеобразные валики, которые постепенно превращает в полную перегородку, с боковым отверстием, вроде круглой лазейки, как раз достаточной для прохода насекомого. Теперь, держась за края лазейки то задними, то передними ножками, она опустошает свой зоб или очищает брюшко; точкой опоры во время этих маневров ей служат края лазейки. В узком канале сами стены служили бы этой опорой и устройство земляной перегородки было бы отложено до тех пор, пока ячейка будет снабжена вполне провизией и яйцом. В данном же канале, слишком широком, насекомое билось бы в пустоте без всяких результатов, а потому лазейка устраивается раньше заготовления провизии. Эта работа требует большей затраты времени и материала, вследствие большого диаметра тростника и вследствие того, что лазейка есть деликатная работа, которой можно пользоваться только тогда, когда она сделалась крепкой от высыхания. Поэтому осмия, экономная на время и на свои силы, поселяется в тростинках средней величины только за недостатком узких. А чтобы заставить ее поселиться в широких тростинках, нужны очень серьезные обстоятельства, которых я не мог бы указать. Может быть, она занимает их тогда, когда ей надо торопиться с откладкой яиц, а по соседству нет никакого более подходящего убежища.

Отвращение осмии к широким цилиндрам имеет основание. Действительно, здесь работа продолжительнее и дороже. В этом случае гнездо устраивается не из одного ряда ячеек, полученных при помощи простых поперечных перегородок, а из неправильного собрания ячеек, грубо многогранных, прилегающих одна к другой, с неудавшимся стремлением сгруппироваться в этажи. Здание, в этом случае, неудовлетворительно с геометрической точки зрения и еще менее — с точки зрения экономии. В предыдущих постройках стенки стебля составляли стенки ячеек и работа ограничивалась устройством одной перегородки на каждую ячейку. Здесь же надо построить из земли, кроме поперечных перегородок, т.е. потолка и пола, еще внутренние стены многогранных ячеек.

На эту работу идет много материала и времени и она еще трудна вследствие своей неправильности. Приноравливая к входящим углам построенной ячейки выступающие углы вновь строящейся, осмия строит стены более или менее изогнутые, перпендикулярные или наклонные, пересекающиеся в разнообразных направлениях и требующие для каждой ячейки нового и очень сложного плана. Кроме того, при этой сложной работе величина ячеек, не высчитанная заранее, определяет распределение полов, так как, смотря по величине закоулков, оставшихся свободными после постройки предыдущей ячейки, вновь строящиеся стены охватывают то большее пространство—жилище самки, то меньшее — жилище самца. Таким образом, широкие каналы представляют для осмии двойное неудобство: они требуют большой затраты материалов и в них приходится помещать самцов в нижних слоях, между самками, тогда как более раннее вылупление самцов требует того, чтобы они были помещаемы в верхних слоях, ближайших к выходу. Я убежден, что эти обстоятельства заставляют осмию селиться в широких тростинках только в последней крайности, когда недостает других жилищ. Поэтому раковина является посредственным жилищем для осмии и она охотно покидает его, если представляется лучшее. Первые, самые узкие, повороты спирали в раковине осмия совсем не занимает, а в средних располагает ячейки так, как в удобном стебле тростника, на известных расстояниях устраивает круглые перегородки с лазейками или без них, смотря по диаметру раковины. Здесь устраивается ряд ячеек, заготовленных исключительно для самок. Потом следует последний поворот спирали, слишком широкий, чтобы располагать в нем ячейки в один ряд. Здесь совершенно так же, как в тростнике слишком большого диаметра, мы видим беспорядочное расположение ячеек и смешение полов, влекущие за собой большую трату материала и времени.

Сказав это, перейдем к осмии каменоломен, живущей обыкновенно в раковинах. Когда я предлагаю ей одновременно раковины и подходящие стебли тростника, она предпочитает последние, хотя ее племя, по всей вероятности, никогда не употребляло их, но всегда селилось в раковинах. Правда, некоторые поселяются в раковинах, но большей частью в таких, где нового гнезда не надо строить, а надо только поправить старое. Откуда происходит это предпочтение необычных для нее стеблей тростника? Ответ может быть только один: из двух убежищ осмия выбирает то, в котором она может с наименьшей затратой сил устроить свое гнездо. Она сберегает свои силы, реставрируя старое гнездо, и также сберегает их, выбирая стебель тростника вместо раковины. Подчиняется ли строительное искусство животного закону сбережения сил, закону, управляющему не только механизмом наших машин, но, по-видимому, и механизмом всей вселенной? Углубимся в изучение этого вопроса и для того справимся у других насекомых, в особенности у тех, которые, будучи вооружены лучшими орудиями, легко побеждают трудности своего ремесла и потому презирают пользование чужими жилищами. К числу таких насекомых относятся халикодомы.

Стенная халикодома решается строить новые гнезда только тогда, когда у нее совсем нет старых, еще не разрушенных гнезд. Законные наследницы жилища оспаривают обладание им в ожесточенных боях. Первая, которая завладеет им по. праву сильного, усаживается на крышу его и, разглаживая себе крылышки, в течение долгих часов следит за событиями; если появится новая претендентка, то ее сейчас же выпроваживают усердными толчками. Так заселяются старые гнезда. Амбарная халикодома, хотя не так ревниво относится к материнскому наследству, все же охотно поселяется в ячейках, из которых вышло ее поколение. Работа в громадном поселении под крышей начинается с этого. Старые ячейки, часть которых добродушный владелец уступает осмиям Латрейля и трехрогой, сначала вычищаются, поправляются, а потом снабжаются провизией и запираются. Когда все старые, неразрушенные ячейки заняты, только тогда начинается постройка новых ячеек, покрывающих новым слоем старое здание, которое от этого с каждым годом становится все массивнее. Халикодома кустарников также отлично пользуется старыми гнездами. Много раз я заставал ее помещающей свое семейство в комнаты старого гнезда, в котором, по всей вероятности, она сама родилась. Она, как и ее родичка, поселяющаяся на камнях, в ожесточенных боях оспаривает обладание родимым жилищем и так же, как эта последняя, любит поселяться уединенно, пользуясь в одиночку скудным наследством. Иногда, однако, гнездо бывает исключительно велико и удобно для поселения многих семей, которые, в таком случае, живут в мире и согласии, причем каждая занимается своим делом, как это происходит в колоссальных ульях на крышах амбаров. Если колония многочисленна и наследство передается от поколения к поколению, в течение 2—3 лет, то первоначальное гнездо, величиной с орех, достигает объема двух кулаков. Я нашел на сосне гнездо халикодомы кустарников, которое было величиной с детскую голову. Поддержкой ему служила веточка не толще соломинки.

После каменщиков перейдем к плотникам. В корпорации работников из дерева самый большой — ксилокопа, большая пчела, очень грозного вида, бархатисто-черного цвета, с синим отливом на крыльях (Xylocopa violacea L., рис. 146). Мать поселяет своих личинок в цилиндрической галерее, которую она просверливает в мертвом дереве. Бревна, которые долго оставались на воздухе, столбы, поддерживающие беседку, толстые поленья дров, которые долго лежали кучкой перед дверью фермы, корни, стволы деревьев, толстые ветки — вот любимые ее места для поселения. Любящая уединение и упорный труд, ксилокопа сверлит себе потихоньку круглые коридоры, шириной в дюйм, которые так чисто отделаны, как будто бы они были просверлены буравчиком. Кучка опилок скопляется на земле и свидетельствует о трудной работе. Обыкновенно, одно отверстие ведет в два-три параллельных коридора. Так как строится несколько галерей, то для помещения всех яичек требуются галереи не особенно длинные; этим способом избегаются длинные ряды, которые всегда представляют неудобство при вылуплении насекомых. Приготовив жилище, ксилокопа ведет себя так же, как осмия, овладевшая стеблем тростника. В ячейку наносится провизия, откладывается яичко и она запирается перегородкой из древесных опилок. Так идет работа до тех пор, пока вполне населятся 2—3 галереи, из которых состоит жилище. Собирание провизии и устройство перегородок — есть часть работы, которая не изменяется ни при каких обстоятельствах. Только просверливание галерей, самая трудная часть работы, при счастливых обстоятельствах может вестись со сбережением сил. И что же, умеет ли сильный плотник, так мало заботящийся об усталости, пользоваться этими счастливыми обстоятельствами?

Рис. 146. Пчела-плотница—ксилокопа. Ест. велич.

 Умеет ли он пользоваться помещениями, которых он сам не сверлил?

Да, он умеет это делать так же, как различные халикодомы. Он так же хорошо, как и она, знает экономические преимущества старого, хорошо сохранившегося гнезда; он помещается охотно в галереях своих предшественников, выскоблив слегка стены этих галерей. Он делает даже больше. Он охотно поселяет свою семью в таких каналах, которые никем не были выскоблены. Для него являются очень ценными находками большие стебли тростника, в которых ему приходится работать очень мало. Действительно, насекомое само не проделывает в тростинке бокового отверстия, которое позволило бы ему занять пространство, ограниченное двумя узлами; оно предпочитает селиться в стебле, срезанном ножом человека. Если следующая перегородка узла находится слишком близко и жилье получается недостаточной длины, то ксилокопа разрушает эту перегородку, что представляется делом гораздо более легким, нежели проделывание бокового входа. Тогда получается, с наименьшей затратой сил, просторная галерея, которая идет вслед за короткими сенями, представляющими работу садового ножа. Я предложил ксилокопе гостеприимство в моих ульях из стеблей тростника. Насекомое сразу очень хорошо приняло мое предложение; каждую весну я вижу, как оно посещает ряды тростинок, выбирает лучшие и поселяется в них. Его работа, которая сводится к минимуму, благодаря моему вмешательству, ограничивается устройством перегородок, материалом для которых служат опилки, получаемые от легкого выскабливания стенок канала.

Как великолепные плотники, за ксилокопой следуют литурги, из которых в моей местности есть два вида: рогатый (Lithurgus cornutus Fbr.) и желтохвостый (L. chrysurus Fonsc). Вследствие какой ошибки назвали литургами, т.е. работниками из камня, насекомых, которые работают исключительно в дереве? Первого, более сильного, я видел сверлящим себе галереи в твердом куске дуба, в двери конюшни; второго, который чаще встречается, я всегда видел селящимся в мертвом дереве, в шелковице, вишне, миндальном дереве, хотя засохших, но еще не срубленных. Работа этого последнего есть, в маленьком виде, повторение работы ксилокопы. По примеру ксилокопы, желтохвостый литург умеет, когда представляется к тому случай, избегнуть трудной работы сверления: я почти также часто нахожу его коконы в старых помещениях, как и в новых. Значит, он также склонен сберегать свои силы, пользуясь работой своих предшественников.

Антофоры проявляют то же стремление к сбережению сил. Три вида их (parietina, personata et pilipes) роют в земле длинные коридоры, которые ведут к ячейкам, рассеянным там и сям. Эти коридоры остаются открытыми во всякую погоду.

Рис. 147. Литург темнокрылый (Lithurgus fuscipennis Lep.)

С наступлением весны новое поколение пользуется старыми коридорами, пока они хорошо сохраняются в глинистой почве, прокаленной солнцем; антофоры удлиняют и разветвляют их, если нужно, но решаются рыть новые коридоры только в том случае, если старый город, похожий на чудовищную губку вследствие множества ходов, становится опасным по недостатку прочности. Когда заняты старые ячейки, число которых недостаточно, так как часть их занята различными пришельцами, то антофора выкапывает несколько новых ячеек, на продолжении тех же галерей, и здесь оканчивает свою кладку яиц. Так получается, с наименьшей затратой сил, помещение для роя.

Этого, я думаю, достаточно, чтобы сделать вывод, к которому приводят все вышеизложенные и подобные им факты. В строительном искусстве насекомых проявляется стремление осуществить необходимое, с наименьшей затратой сил. С одной стороны, инстинкт заставляет насекомое совершать работу, в основных чертах, по неизменным правилам; с другой стороны — ему предоставлен некоторый простор в изменении подробностей и в способности пользоваться благоприятными обстоятельствами для достижения требуемой цели с наименьшей затратой времени, материала и сил — трех элементов механической работы. Задача высшей геометрии, решаемая домашней пчелой, есть только частный случай, правда, великолепный частный случай, этого общего закона экономии, который, по-видимому, управляет всем животным миром. Когда насекомые сберегают свои силы, сознательно ли они это делают? Нет, у них нет ни расчета, ни преднамеренности, а просто слепое подчинение закону всеобщей гармонии.